Русская изба с печкой. Деревянное зодчество на Руси. Традиционный терем. Итак, маленькие премудрости, тайны и секреты русской избы

Крестьянская изба из бревна испокон веков считается символом России. По мнению археологов, первые избы появились на Руси еще 2 тысячи лет назад до нашей эры. В течение многих столетий архитектура деревянных крестьянских домов оставалась практически неизменной, соединяя в себе всё, что было необходимо каждой семье: крышу над головой и место, где можно отдыхать после тяжелого трудового дня.

В XIX веке самый распространённый план русской избы включал в себя жилое помещение (хату), сени и клеть. Главным помещением была хата – отапливаемое жилое помещение квадратной или прямоугольной формы. В качестве складочного помещения выступала клеть, которая была соединена с избой за счёт сеней. В свою очередь, сени представляли собой хозяйственное помещение. Их никогда не отапливали, поэтому использовать их в качестве жилого помещения можно было только летом. Среди бедных слоёв населения была распространена двухкамерная планировка избы, состоящая из хаты и сеней.

Потолки в деревянных домах были плоскими, их часто подшивали крашеным тёсом. Полы изготавливались из дубового кирпича. Отделку стен проводили при помощи красного теса, при этом в богатых домах отделка дополнялась красной кожей (менее зажиточные люди обычно использовали рогожу). В XVII веке потолки, своды и стены начали украшать росписью. Вокруг стен под каждым окном ставили лавки, которые надёжно крепили непосредственно к самой конструкции дома. Примерно на уровне человеческого роста над лавками вдоль стен обустраивали длинные полки из древесины, которые назывались воронцы. На полках, расположенных вдоль помещения, хранили кухонные принадлежности, а на других – инструменты для мужской работы.

Изначально окна в русских избах были волоковыми, то есть смотровыми окнами, которые были вырублены в смежных брёвнах на половину бревна вниз и вверх. Они выглядели, как небольшая горизонтальная щель и иногда украшались резьбой. Закрывали проём («заволакивали») при помощи досок или рыбьих пузырей, оставляя в центре задвижки маленькое отверстие («гляделку»).

Спустя какое-то время стали популярны так называемые красные окна, с рамой, обрамлённые косяками. Они обладали более сложной конструкцией, нежели волоковые, и всегда украшались. Высота красных окон составляла не менее трёх диаметров бревна в срубе.

В бедных домах окна были настолько маленькими, что, когда их закрывали, в помещении становилось очень темно. В богатых домах окна с наружной стороны закрывали при помощи железных ставней, часто используя вместо стекол куски слюды. Их этих кусочков можно было создать различные орнаменты, расписывая их при помощи красок изображениями травы, птиц, цветов и т.д.

Слово "изба" (а также его синонимы "ызба","истьба", "изъба", "истобка", "истопка") употребляется в русских летописях, начиная с самых древнейших времен. Очевидна связь этого термина с глаголами "топить", "истопить". В самом деле, он всегда обозначает отапливаемое строение (в отличие, например, от клети).

Кроме того, у всех трех восточнославянских народов - белорусов, украинцев, русских - сохранялся термин "истопка" и обозначал опять-таки отапливаемое строение, будь то кладовая для зимнего хранения овощей (Белоруссия, Псковщина, Северная Украина) или жилая изба крохотных размеров (Новогородская, Вологодская области), но непременно с печью.

Строительство дома для крестьянина было знаменательным событием. При этом для него было важно не только решить чисто практическую задачу - обеспечить крышу над головой для себя и своей семьи, но и так организовать жилое пространство, чтобы оно было наполнено жизненными благами, теплом, любовью покоем. Такое жилище можно соорудить, по мнению крестьян, лишь следуя традициям предков, отступления от заветов отцов могли быть минимальными.

При строительстве нового дома большое значение придавалось выбору места: место должно быть сухим, высоким, светлым - и вместе с тем учитывалась его ритуальная ценность: оно должно быть счастливым. Счастливым считалось место обжитое, то есть прошедшее проверку временем, место, где жизнь людей проходила в полном благополучии. Неудачными для строительства было место, где прежде захоранивали людей и где раньше проходила дорога или стояла баня.

Особые требования предъявлялись и к строительному материалу. Русские предпочитали рубить избы из сосны, ели, лиственницы. Эти деревья с длинными ровными стволами хорошо ложились в сруб, плотно примыкая друг к другу, хорошо удерживали внутреннее тепло, долго не гнили. Однако выбор деревьев в лесу регламентировался множеством правил, нарушение которых могло привести к превращению построенного дома из дома для людей в дом против людей, приносящий несчастья. Так, для сруба нельзя было брать "священные" деревья - они могут принести в дом смерть. Запрет распространялся на все старые деревья. По поверью, они должны умереть в лесу своей смертью. Нельзя было использовать сухие деревья, считавшиеся мертвыми, - от них у домашних будет "сухотка". Большое несчастье случится, если в сруб попадет "буйное" дерево, то есть дерево, выросшее на перекрестке дорог или на месте бывший лесных дорог. Такое дерево может разрушить сруб и задавить хозяев дома.

Возведение дома сопровождалось множеством обрядов. Начало строительства отмечалось обрядом жертвоприношения курицы, барана. Он проводился во время укладки первого венца избы. Под бревна первого венца, подушку окна, матицу укладывали деньги, шерсть, зерно - символы богатства и семейного тепла, ладан - символ святости дома. Окончание строительства отмечалось богатым угощением всех участвовавших в работе.

Славяне, как и другие народы, "разворачивали" строящееся здание из тела существа, принесенного в жертву Богам. По мнению древних, без такого "образца" бревна ни за что не могли сложиться в упорядоченную конструкцию. "Строительная жертва" как бы передавала избе свою форму, помогала создать из первобытного хаоса нечто разумно организованное... "В идеале" строительной жертвой должен быть человек. Но к человеческой жертве прибегали лишь в редких, поистине исключительных случаях - например, при закладке крепости для защиты от врагов, когда речь шла о жизни или гибели всего племени. При обычном строительстве довольствовались животными, чаще всего конем или быком. Археологами раскопана и подробно исследована не одна тысяча славянских жилищ: в основании некоторых из них найдены черепа именно этих животных. Особенно часто находят конские черепа. Так что "коньки" на крышах русских изб отнюдь не "для красоты". В старину к задней части конька прикрепляли еще и хвост из мочала, после чего изба уже совершенно уподоблялась коню. Собственно дом представлялся "телом", четыре угла - четырьмя "ногами". Ученые пишут, что вместо деревянного "конька" некогда укрепляли настоящий лошадиный череп. Закопанные же черепа находят и под избами X века, и под выстроенными через пять столетий после крещения - в XIV-XV веках. За полтысячелетия их разве что стали класть в менее глубокую ямку. Как правило, эта ямка располагалась под святым (красным) углом - как раз под иконами! - либо под порогом, чтобы зло не сумело проникнуть в дом.

Другим излюбленным жертвенным животным при закладке дома был петух (курица). Достаточно вспомнить "петушков" как украшение крыш, а также повсеместно распространенное убеждение, что нечисть должна исчезнуть при крике петуха. Клали в основание избы и череп быка. И все-таки древняя вера, что дом строится "на чью-нибудь голову", бытовала неискоренимо. По этой причине старались оставить хоть что-нибудь, хоть краешек крыши, незавершенным, обманывая судьбу.

Схема устройства кровли :
1 - желоб,
2 - охлупень,
3 - стамик,
4 - слега,
5 - огниво,
6 - князевая слега (" кнес"),
7 - повальная слега,
8 - самец,
9 - повал,
10 - причелина,
11 - курица,
12 - пропуск,
13 - бык,
14 - гнет.

Ощий вид избы

Какой же дом строил для себя и своей семьи наш прапрапрадед, живший тысячу лет назад?

Это, в первую очередь, зависело от того, где он жил, к какому племени принадлежал. Ведь даже теперь, побывав в деревнях на севере и на юге Европейской России, нельзя не заметить разницы в типе жилищ: на севере это - деревянная рубленая изба, на юге - хата-мазанка.

Ни одно порождение народной культуры не было в одночасье придумано в том виде, в каком застала его этнографическая наука: народная мысль трудилась в продолжение веков, создавая гармонию и красоту. Конечно, касается это и жилища. Историки пишут, что разница между двумя основными видами традиционного дома прослеживается при раскопках поселений, в которых жили люди еще до нашей эры.

Традиции во многом определялись климатическими условиями и наличием подходящего строительного материала. На севере во все времена преобладала влажная почва и было много строевого леса, на юге же, в лесостепной зоне, почва была суше, зато леса хватало не всегда, так что приходилось обращаться к иным строительным материалам. Поэтому на юге до весьма позднего времени (до XIV-XV веков) массовым народным жилищем была полуземлянка на 0,5-1 м врытая в грунт. А на дождливом севере, напротив, очень рано появился наземный дом с полом, зачастую даже несколько приподнятым над землей.

Ученые пишут, что древнеславянская полуземлянка "выбиралась" из-под земли на свет Божий в течение многих веков, постепенно превращаясь в наземную хату славянского юга.

На севере, с его сырым климатом и изобилием первоклассного леса, полуподземное жилище превратилось в наземное (избу) гораздо быстрее. Несмотря на то что традиции жилищного строительства у северных славянских племен (кривичей и ильменских словен) не удается проследить столь же далеко в глубь времен, как у их южных соседей, ученые с полным основанием полагают, что бревенчатые избы возводили здесь еще во II тысячелетии до нашей эры, то есть задолго до того, как эти места вошли в сферу влияния ранних славян. А в конце I тысячелетия нашей эры здесь уже выработался устойчивый тип срубного бревенчатого жилища, между тем как на юге долго господствовали полуземлянки. Что ж, каждое жилище наилучшим образом подходило для своей территории.

Вот как, например, выглядела "средняя" жилая изба IX-XI веков из города Ладоги (ныне Старая Ладога на реке Волхов). Обычно это была квадратная в плане (то есть если смотреть сверху) постройка со стороной 4-5 м. Иногда сруб возводили непосредственно на месте будущего дома, иногда же его сперва собирали на стороне - в лесу, а затем, разобрав, перевозили на место строительства и складывали уже "начисто". Ученым рассказали об этом зарубки-"номера", по порядку нанесенные на бревна, начиная с нижнего.

Строители заботились о том, чтобы не перепутать их при перевозке: бревенчатый дом требовал тщательной подгонки венцов.

Чтобы бревна плотней прилегали друг к другу, в одном из них делали продольное углубление, куда и входил выпуклый бок другого. Древние мастера делали углубление в нижнем бревне и следили, чтобы бревна оказывались кверху той стороной, которая у живого дерева смотрела на север. С этой стороны годовые слои плотнее и мельче. А пазы между бревнами конопатили болотным мхом, имеющим, между прочим, свойство убивать бактерии, и нередко промазывали глиной. А вот обычай обшивать сруб тесом для России исторически сравнительно нов. Впервые он запечатлен на миниатюрах рукописи XVI века.

Пол в избе порою делался земляным, но чаще - деревянным, приподнятым над землей на балках-лагах, врубленных в нижний венец. В этом случае в полу устраивали лаз в неглубокий погреб-подполье.

Зажиточные люди обыкновенно строили себе дома в два жилья, нередко с надстройкою наверху, которая придавала дому снаружи вид трехъярусного.

К избе нередко пристраивали своего рода прихожую - сени около 2 м шириной. Иногда, впрочем, сени значительно расширяли и устраивали в них хлев для скота. Использовали сени и по-другому. В обширных, опрятных сенях держали имущество, мастерили что-нибудь в непогоду, а летом могли, например, уложить там спать гостей. Такое жилище археологи называют "двухкамерными", имея в виду, что в нем два помещения.

Согласно письменным источникам, начиная с X века распространились неотапливаемые пристройки к избам - клети. Сообщались они опять-таки через сени. Клеть служила летней спальней, круглогодичной кладовой, а зимой - своеобразным "холодильником".

Обыкновенная крыша русских домов была деревянная, тесовая, гонтовая или из драни. В XVI и XVII веках было в обычае покрывать сверху кровлю березовою корою от сырости; это придавало ей пестроту; а иногда на кровле клали землю и дерн в предохранение от пожара. Форма крыш была скатная на две стороны с фронтонами на других двух сторонах. Иногда все отделы дома, то есть подклеть, средний ярус и чердак, находились под одним скатом, но чаще чердак, а у других и средние этажи имели свои особые крыши. У богатых особ были кровли затейливой формы, например, бочечная в виде бочек, япанечная в виде плаща. По окраине кровля окаймлялась прорезными гребнями, рубцами, полицами, или перилами с точеными балясами. Иногда же по всей окраине делались теремки - углубления с полукруглыми или сердцеобразными линиями. Такие углубления преимущественно делались на теремах или чердаках и были иногда так малы и часты, что составляли кайму кровли, а иногда так велики, что на каждой стороне было их только по паре или по три, и в середине их вставлялись окна.

Если полуземлянки, по крышу заваленные грунтом, были, как правило, лишены окон, то в ладожских избах окна уже имеются. Правда они еще весьма далеки от современных, с переплетами, форточками и ясными стеклами. Оконное стекло появилось на Руси в X-XI веках, но даже и позже было очень дорого и использовалось большей частью в княжеских дворцах и церквах. В простых избах устраивали так называемые волоковые (от "волочить" в смысле раздвигать-задвигать) окошечки для пропуска дыма.

Два смежных бревна прорубались до середины, а в отверстие вставлялись прямоугольная рама с деревянной задвижкой, ходившей горизонтально. В такое окошечко можно было выглянуть - но и только. Их так и называли - "просветцами"... По надобности на них натягивали кожу; вообще эти отверстия в избах бедных были малы, для сохранения теплоты, и когда их закрывали, то в избе среди дня было почти темно. В зажиточных домах окна делались большие и малые; первые назывались красными, последние были по фигуре своей продолговатые и узкие.

Не малые споры среди ученых вызвал дополнительный венец бревен, опоясывающий ладожские избы на некотором расстоянии от основного. Не забудем, что от древних домов до наших времен сохранилось хорошо если один -два нижних венца да беспорядочные обломки рухнувшей крыши и половиц: разбирайся, археолог, где что. Поэтому о конструктивном назначении найденных деталей делаются порой самые разные предположения. Какой цели служил этот дополнительный внешний венец - единой точки зрения не выработано до сих пор. Одни исследователи считают, что он окаймлял завалинку (невысокая утепляющая насыпь вдоль внешних стен избы), не давая ей расползаться. Другие ученые думают, что древние избы опоясывали не завалинки,- стена была как бы двухслойной, жилой сруб окружала своего рода галерейка, служившая одновременно и теплоизолятором и хозяйственной кладовой. Судя по археологическим данным, в самом заднем, тупиковом конце галерейки нередко размещался туалет. Понятно стремление наших предков, живших в суровом климате с морозными зимами, использовать для обогрева уборной избяное тепло и в то же время не допустить скверный запах в жилище. Туалет на Руси именовался "задок". Это слово впервые встречается в документах начала XVI века.

Как и полуземлянки южных славян, древние избы северных славянских племен оставались в употреблении много столетий. Уже в ту давнюю пору народный талант выработал тип жилища, очень удачно отвечавшего местным условиям, да и жизнь практически до последнего времени не давала повода людям отойти от привычных, удобных и освященных традицией образцов.

Внутреннее пространство избы

Вкрестьянских домах было, как правило, одно или два, реже три жилых помещения, соединенных сенями. Наиболее типичным для России был дом, состоящий из теплого, отапливаемого печью помещения и сеней. Их использовали для хозяйственных нужд и как своеобразный тамбур между холодом улицы и теплом избы.

В домах зажиточных крестьян кроме отапливаемого русской печью помещения собственно избы было еще одно, летнее, парадное помещение - горница, которое в больших семьях использовалось и в повседневной жизни. Отапливалась горница в этом случае печью-голландкой.

Интерьер избы отличался простотой и целесообразным размещением включенных в него предметов. Основное пространство избы занимала духовая печь, которая на большей части территории России располагалась у входа, справа или слева от дверей.

Только в южной, центрально-черноземной полосе Европейской России печь находилась в дальнем от входа углу. Стол всегда стоял в углу, по диагонали от печи. Над ним была расположена божница с иконами. Вдоль стен шли неподвижные лавки, над ними - врезанные в стены полки. В задней части избы от печи до боковой стены под потолком устраивался деревянный настил - полати. В южнорусских районах за боковой стеной печи мог быть деревянный настил для спанья - пол, примост. Вся эта неподвижная обстановка избы строилась вместе с домом и называлась хоромным нарядом.

Печь играла главную роль во внутреннем пространстве русского жилища на протяжении всех этапов его существования. Недаром помещение, где стояла русская печь называли "избой, истопкой". Русская печь относится к типу духовых печей, в которых огонь разводится внутри печи, а не на открытой сверху площадке. Дым выходит через устье - отверстие, в которое закладывается топливо, или через специально разработанный дымоход. Русская печь в крестьянской избе имела форму куба: обычная ее длина 1,8-2 м, ширина 1,6-1,8 м, высота 1,7 м. Верхняя часть печи плоская, удобная для лежания. Топка печи сравнительно больших размеров: высотой 1,2-1,4 м, шириной до 1,5 м, со сводчатым потолком и плоским дном - подом. Устье, обычно прямоугольной формы или с полукруглой верхней частью, закрывалось заслонкой, вырезанным по форме устья железным щитом с ручкой. Перед устьем находилась небольшая площадка - шесток, на который ставилась хозяйственная утварь, чтобы ухватом задвинуть ее в печь. Русские печи всегда стояли на опечке, представлявшем собой сруб в три - четыре венца из круглых бревен или плах, поверх него делался бревенчатый накат, который мазали толстым слоем глины, это служило подом печи. Русские печи имели один или четыре печных столба. Печи различались по конструкции дымохода. Древнейшим типом русской духовой печи была печь без дымохода, называвшаяся курной печью или черной. Дым выходил наружу через устье и во время топки висел под потолком толстым слоем, отчего верхние венцы бревен в избе покрывались черной смолистой копотью. Для оседания сажи служили полавочники - полки, располагавшиеся по периметру избы выше окон, они отделяли закопченый верх от чистого низа. Для выхода дыма из помещения открывали дверь и небольшое отверстие в потолке или в задней стене избы - дымоволок. После топки это отверстие закрывали деревянным щитком, в южных губ. отверстие затыкали тряпками.

Другой тип русской печи - полубелая или полукурная - является переходной формой от черной печи к белой печи с трубой. Полубелые печи не имеют кирпичного дымохода, но над шестком устраивается патрубок, а над ним в потолке делается небольшое круглое отверстие, выходящее в деревянную трубу. Во время топки между патрубком и отверстием в потолке вставляется железная круглая труба, несколько шире, чем самоварная. После протапливания печи трубу снимают, а отверстие закрывают.

Белая русская печь предполагает трубу для выхода дыма. Над шестком из кирпича выкладывается патрубок, собирающий дым, который выходит из устья печи. Из патрубка дым поступает в горизонтально выложенный на чердаке боров из обожженного кирпича, а оттуда в вертикальную дымовую трубу.

В прежние времена печи чаще были из глины, в толщу которой нередко добавляли камни, что позволяло печи сильнее нагреваться и дольше держать тепло. В севернорусских губерниях булыжники вбивали в глину слоями, чередуя слои глины и камней.

Местоположение печи в избе строго регламентировалось. На большей территории Европейской России и в Сибири печь располагалась около входа, справа или слева от дверей. Устье печи в зависимости от местности могло быть повернуто к передней фасадной стене дома или к боковой. В южнорусских губерниях печь обычно находилась в дальнем правом или левом углу избы с устьем, повернутым к боковой стене или входной двери. С печью связано много представлений, поверий, обрядов, магических приемов. В традиционном сознании печь была неотъемлемой частью жилища; если в доме не было печи, он считался нежилым. По народным поверьям, под печью или за нею живет домовой, покровитель домашнего очага, добрый и услужливый в одних ситуациях, своенравный и даже опасный - в других. В системе поведения, где существенно такое противопоставление, как "свой" - "чужой", отношение хозяев к гостю или незнакомому человеку изменялось, если ему довелось посидеть на их печи; как человек, отобедавший с семьей хозяина за одним столом, так и тот, кто сиживал на печи, воспринимался уже как "свой". Обращение к печи происходило во время всех обрядов, основной идеей которых был переход в новое состояние, качество, статус.

Печь была вторым по значению "центром святости" в доме - после красного, Божьего угла, - а может быть, даже и первым.

Часть избы от устья до противоположной стены, пространство, в котором выполнялась вся женская работа, связанная с приготовлением пищи, называлась печным углом. Здесь, около окна, против устья печи, в каждом доме стояли ручные жернова, поэтому угол называют еще жерновым. В печном углу находилась судная лавка или прилавок с полками внутри, использовавшаяся в качестве кухонного стола. На стенах располагались наблюдники - полки для столовой посуды, шкафчики. Выше, на уровне полавочников, размещался печной брус, на который ставилась кухонная посуда и укладывались разнообразные хозяйственные принадлежности.

Печной угол считался грязным местом, в отличие от остального чистого пространства избы. Поэтому крестьяне всегда стремились отделить его от остального помещения занавесом из пестрого ситца, цветной домотканины или деревянной переборкой. Закрытый дощатой перегородкой печной угол образовывал маленькую комнатку, имевшую название "чулан" или "прилуб".
Он являлся исключительно женским пространством в избе: здесь женщины готовили пищу, отдыхали после работы. Во время праздников, когда в дом приезжало много гостей, у печи ставился второй стол для женщин, где они пировали отдельно от мужчин, сидевших за столом в красном углу. Мужчины даже своей семьи не могли зайти без особой надобности в женскую половину. Появление же там постороннего мужчины считалось вообще недопустимым.

Традиционная неподвижная обстановка жилища дольше всего удерживалась около печи в женском углу.

Красный угол, как и печь, являлся важным ориентиром внутреннего пространства избы.

На большей территории Европейской России, на Урале, в Сибири красный угол представлял собой пространство между боковой и фасадной стеной в глубине избы, ограниченное углом, что расположен по диагонали от печи.

В южнорусских районах Европейской России красный угол - пространство, заключенное между стеной с дверью в сени и боковой стеной. Печь находилась в глубине избы, по диагонали от красного угла. В традиционном жилище почти на всей территории России, за исключением южнорусских губерний, красный угол хорошо освещен, поскольку обе составляющие его стены имели окна. Основным украшением красного угла является божница с иконами и лампадкой, поэтому его называют еще "святым". Как правило, повсеместно в России в красном углу кроме божницы находится стол, лишь в ряде мест Псковской и Великолукской губ. его ставят в простенке между окнами - против угла печи. В красном углу подле стола стыкаются две лавки, а сверху, над божницей, - две полки полавочника; отсюда западно-южнорусское название угла "сутки" (место, где стыкаются, соединяются элементы убранства жилища).

Все значимые события семейной жизни отмечались в красном углу. Здесь за столом проходили как будничные трапезы, так и праздничные застолья, происходило действие многих календарных обрядов. В свадебном обряде сватание невесты, выкуп ее у подружек и брата совершались в красном углу; из красного угла отчего дома ее увозили на венчание в церковь, привозили в дом жениха и вели тоже в красный угол. Во время уборки урожая первый и последний устанавливали в красном углу. Сохранение первых и последних колосьев урожая, наделенных, по народным преданиям, магической силой, сулило благополучие семье, дому, всему хозяйству. В красном углу совершались ежедневные моления, с которых начиналось любое важное дело. Он является самым почетным местом в доме. Согласно традиционному этикету, человек, пришедший в избу, мог пройти туда только по особому приглашению хозяев. Красный угол старались держать в чистоте и нарядно украшали. Само название "красный" означает "красивый", "хороший", "светлый". Его убирали вышитыми полотенцами, лубочными картинками, открытками. На полки возле красного угла ставили самую красивую домашнюю утварь, хранили наиболее ценные бумаги, предметы. Повсеместно у русских был распространен обычай при закладке дома класть деньги под нижний венец во все углы, причем под красный угол клали более крупную монету.

Некоторые авторы связывают религиозное осмысление красного угла исключительно с христианством. По их мнению, единственным священным центром дома в языческие времена была печь. Божий угол и печь даже трактуются ими как христианский и языческий центры. Эти ученые видят в их взаимном расположении своеобразную иллюстрацию к русскому двоеверию просто сменили в Божьем углу более древние - языческие, а на первых порах несомненно соседствовали там с ними.

Что же до печки... подумаем серьезно, могла ли "добрая" и "честная" Государыня Печь, в присутствии которой не смели сказать бранного слова, под которой, согласно понятиям древних, обитала душа избы - Домовой,- могла ли она олицетворять "тьму"? Да никоим образом. С гораздо большей вероятностью следует предположить, что печь ставилась в северном углу в качестве неодолимой преграды на пути сил смерти и зла, стремящихся ворваться в жилье.

Сравнительно небольшое пространство избы, около 20-25 кв.м, было организовано таким образом, что в нем с большим или меньшим удобством располагалась довольно большая семья в семь-восемь человек. Это достигалось благодаря тому, что каждый член семьи знал свое место в общем пространстве. Мужчины обычно работали, отдыхали днем на мужской половине избы, включавшей в себя передний угол с иконами и лавку около входа. Женщины и дети находились днем на женской половине возле печи. Места для ночного сна также были распределены. Старые люди спали на полу около дверей, печи или на печи, на голбце, дети и холостая молодежь - под полатями или на полатях. Взрослые брачные пары в теплое время ночевали в клетях, сенях, в холодное - на лавке под полатями или на помосте около печи.

Каждый член семьи знал свое место и за столом. Хозяин дома во время семейной трапезы сидел под образами. Его старший сын располагался по правую руку от отца, второй сын - по левую, третий - рядом со старшим братом. Детей, не достигших брачного возраста, сажали на лавку, идущую от переднего угла по фасаду. Женщины ели, сидя на приставных скамейках или табуретках. Нарушать раз заведенный порядок в доме не полагалось без крайней необходимости. Человек, их нарушившего, могли строго наказать.

В будние дни изба выглядела довольно скромно. В ней не было ничего лишнего: стол стоял без скатерти, стены без украшений. В печном углу и на полках была расставлена будничная утварь.

В праздничный день изба преображалась: стол выдвигался на середину, накрывался скатертью, на полки выставлялась праздничная утварь, хранившаяся до этого в клетях.

Интерьер горницы отличался от интерьера внутреннего пространства избы присутствием голландки вместо русской печи или вообще отсутствием печи. В остальном хоромный наряд, за исключением полатей и помоста для спанья, повторял неподвижный наряд избы. Особенностью горницы было то, что она всегда была готова к приему гостей.

Под окнами избы делались лавки, которые не принадлежали к мебели, но составляли часть пристройки здания и были прикреплены к стенам неподвижно: доску врубали одним концом в стену избы, а на другом делали подпорки: ножки, бабки, подлавники. В старинных избах лавки украшались "опушкой" - доской, прибитой к краю лавки, свисавшей с нее подобно оборке. Такие лавки назывались "опушенными" или "с навесом", "с подзором". В традиционном русском жилище лавки шли вдоль стен вкруговую, начиная от входа, и служили для сидения, спанья, хранения различных хозяйственных мелочей. Каждая лавка в избе имела свое название, связанное либо с ориентирами внутреннего пространства, либо со сложившимися в традиционной культуре представлениями о приуроченности деятельности мужчины или женщины к определенному месту в доме (мужская, женская лавки). Под лавками хранили различные предметы, которые в случае необходимости легко было достать - топоры, инструменты, обувь и проч. В традиционной обрядности и в сфере традиционных норм поведения лавка выступает как место, на которое позволено сесть не каждому. Так входя в дом, особенно чужим людям, было принято стоять у порога до тех пор, пока хозяева не пригласят пройти и сесть. То же касается и сватов: они проходили к столу и садились на лавку только по приглашению. В похоронной обрядности покойного клали на лавку, но не на любую, а на расположенную вдоль половиц.

Долгая лавка - лавка, отличавшаяся от других своей длиной. В зависимости от местной традиции распределения предметов в пространстве дома, долгая лавка могла иметь различное место в избе. В севернорусских и среднерусских губерниях, в Поволжье она тянулась от коника к красному углу, вдоль боковой стены дома. В южновеликорусских губерниях она шла от красного угла вдоль стены фасада. С точки зрения пространственного деления дома долгая лавка, подобно печному углу, традиционно считалась женским местом, где в соответствующее время занимались теми или иными женскими работами, такими, как прядение, вязание, вышивание, шитье. На долгую лавку, расположенную всегда вдоль половиц, клали покойников. Поэтому в некоторых губерниях России на эту лавку никогда не садились сваты. В противном случае их дело могло разладится.

Короткая лавка - лавка, идущая вдоль передней стены дома, выходящей на улицу. Во время семейной трапезы на ней сидели мужчины.

Лавка, находившаяся около печки, называлась кутной. На нее ставили ведра с водой, горшки, чугунки, укладывали только что выпеченный хлеб.
Лавка пороговая шла вдоль стены, где расположена дверь. Она использовалась женщинами вместо кухонного стола и отличалась от других лавок в доме отсутствием опушки по краю.
Лавка судная - лавка, идущая от печи вдоль стены или дверной перегородки к передней стене дома. Уровень поверхности этой лавки выше, чем других лавок в доме. Лавка спереди имеет створчатые или раздвижные дверцы или закрывается занавеской. Внутри нее расположены полки для посуды, ведер, чугунков, горшков.

Коником называли мужскую лавку. Она была короткая и широкая. На большей части территории России имела форму ящика с откидной плоской крышкой или ящика с задвижными дверцами. Свое название коник получил, вероятно, благодаря вырезанной из дерева конской голове, украшавшей его боковую сторону. Коник располагался в жилой части крестьянского дома, около дверей. Он считался "мужской" лавкой, так как это было рабочее место мужчин. Здесь они занимались мелким ремеслом: плели лапти, корзины, ремонтировали упряжь, вязали рыболовные сети и т.п. Под коником находились и инструменты, необходимые для этих работ.

Место на лавке считалось более престижным, чем на скамье; гость мог судить об отношении к нему хозяев, смотря по тому, куда его усаживали - на лавку или на скамью.

Мебель и убранство

Необходимым элементом убранства жилья являлся стол, служащий для ежедневной и праздничной трапезы. Стол являлся одним из наиболее древних видов передвижной мебели, хотя наиболее ранние столы были глинобитными и неподвижными. Такой стол с глинобитными же лавками около него были обнаружены в пронских жилищах XI-XIII веков (Рязанская губ.) и в киевской землянке XII века. Четыре ножки стола из землянки в Киеве представляют собой стойки, врытые в землю. В традиционном русском жилище подвижный стол всегда имел постоянное место, он стоял в самом почетном месте - в красном углу, в котором находились иконы. В севернорусских домах стол всегда располагался вдоль половиц, то есть более узкой стороной к фасадной стене избы. В некоторых местах, например в Верхнем Поволжье, стол ставили только на время трапезы, после еды его клали боком на полавочник под образами. Делалось это для того, чтобы в избе было больше места.

В лесной полосе России столы плотничной работы имели своеобразную форму: массивное подстолье, то есть рама, соединяющая ножки стола, забиралось досками, ножки изготовлялись короткими и толстыми, большая столешница всегда делалась съемной и выступала за подстолье для того, чтобы было удобнее сидеть. В подстолье делался шкафчик с двустворчатыми дверками для столовой утвари, хлеба, необходимого на день.

В традиционной культуре, в обрядовой практике, в сфере норм поведения и пр. столу придавалось большое значение. Об этом говорит четкая пространственная закрепленность его в красном углу. Любое выдвижение его оттуда может быть связано лишь с обрядовой или кризисной ситуацией. Исключительная роль стола была выражена практически во всех обрядах, одним из элементов которых являлась трапеза. С особенной яркостью она проявлялась в свадебном обряде, в котором практически каждый этап завершался застольем. Стол осмыслялся в народном сознании как "Божья ладонь", дарующая хлеб насущный, поэтому стучать по столу, за которым едят, считалось грехом. В обычное, незастольное, время на столе могли находится лишь хлеб, как правило завернутый в скатерть, и солонка с солью.

В сфере традиционных норм поведения стол всегда был местом, где происходило единение людей: человек, которого приглашали отобедать за хозяйским столом, воспринимался как "свой".
Покрывался стол скатертью. В крестьянской избе скатерти изготавливали из домотканины как простого полотняного переплетения, так и выполненной в технике бранного и многоремизного ткачества. Используемые повседневно скатерти сшивали из двух полотнищ пестряди, как правило с клеточным узором (расцветка самая разнообразная) или просто грубого холста. Такой скатертью накрывали стол во время обеда, а после еды или снимали, или покрывали ею хлеб, оставляемый на столе. Праздничные скатерти отличались лучшим качеством полотна, такими дополнительными деталями как кружевная прошва между двумя полотнищами, кисти, кружево или бахрома по периметру, а также узором на ткани.

В русском быту различали следующие виды скамей: переметную, переносную и приставную. Скамья переметная - скамья с перекидной спинкой ("переметом") служила для сидения и спанья. В случае необходимости устроить спальное место спинку по верху, по круговым пазам, сделанным в верхних частях боковых ограничителей скамьи, перекидывали на другую сторону скамьи, а последнюю придвигали к лавке, так что образовывалась как бы кровать, ограниченная спереди "переметом". Спинка переметной скамьи нередко украшалась сквозной резьбой, что значительно уменьшало ее вес. Такого типа скамьи использовались главным образом в городском и монастырском быту.

Скамья переносная - скамья с четырьмя ножками или двумя глухими досками, по мере необходимости приставлялась к столу, использовалась для сидения. Если не хватало места для спанья, скамью можно было перенести и поставить вдоль лавки, чтобы увеличить пространство для дополнительной постели. Переносные скамьи являлись одной из древнейших форм мебели у русских.
Скамья приставная - скамья с двумя ножками, расположенные лишь на одном конце сиденья, другим концом такую скамью клали на лавку. Нередко такого типа скамьи изготавливали из цельного куска дерева таким образом, что ножками служили два корня дерева, обрубленные на определенной длине.

Кроватью в старину служила прикрепленная к стене скамья или лавка, к которой приставляли другую лавку. На этих лавах клали постель, состоявшую из трех частей: пуховика или перины, изголовья и подушек. Изголовье или подголовник - это подставка под голову, на которую клали подушку. Она представляет собой деревянную покатую плоскость на брусочках, сзади могла быть сплошная или решетчатая спинка, по углам - резные или точеные столбики. Было два изголовья - нижнее называлось бумажным и подкладывалось под верхнее, на верхнее клалась подушка. Постель покрывалась простынею из полотна или шелковой материи, а сверху закрывалась одеялом, входившим под подушку. Постели убирались понаряднее в праздники или на свадьбах, попроще в обычные дни. Вообще, однако, постели были принадлежностью только богатых людей, да и у тех стояли более для вида в своем убранстве, а сами хозяева охотнее спали на простой звериной шкуре. У людей средственного состояния обычною постелью служили войлоки, а бедные поселяне спали на печах, постлавши под головы собственное платье, или же на голых лавках.

Посуду ставили в поставцах: это были столбы с многочисленными полками между ними. На нижних полках, более широких, хранили массивную посуду, на верхние полки, более узкие, ставили мелкую посу-ду.

Для хранения отдельно использовавшейся по-суды служил посудник: деревянная полка или открытый шкафчик-полочник. Посудник мог иметь форму замкнутой рамы или быть открытым сверху, нередко его боковые стенки украшались резьбой или имели фигурные формы (например, овальные). Над одной или двумя полочками посудника с наружной стороны могла быть прибита рейка для устой-чивости посуды и для постановки тарелок на ребро. Как правило, посудник находился над судной лавкой, под рукой у хозяйки. Он издавна являлся необходимой деталью в неподвижном убранстве избы.

Главное украшение домов составляли иконы. Иконы ставились на полочку или открытый шкафчик называемый божницей. Она изготовлялась из дерева, нередко украшалась резьбой и росписью. Божница довольно часто была двухъярусной: в нижнем ярусе ставились новые иконы, в верхнем - старые, поблекшие. Она располагалась всегда в красном углу избы. Кроме икон на божнице хранились освященные в церкви предметы: святая вода, верба, пасхальное яйцо, иногда Евангелие. Туда складывались важные документы: счета, долговые расписки, платежные тетради, поминальники. Здесь же лежало крылышко для обметания икон. На божницу часто вешалась занавеска, закрывавшая иконы, или божник. Такого рода полочка или шкафчик были распространены во всех русских избах, так как, по мнению крестьян, иконы должны были стоять, а не висеть в углу избы.

Божник представлял собой узкое, длинное полотнище домотканого холста, украшенное вдоль одной стороны и на концах вышивкой, тканым орнаментом, лентами, кружевом. Божник вывешивался так, чтобы прикрыть иконы сверху и с боков, но не закрывали лики.

Украшение красного угла в виде птицы, размером 10-25 см, называлось голубком. Оно подвешивается к потолку перед образами на нитке или веревке. Голубков изготавливали из дерева (сосны, березы), иногда раскрашивая в красный, синий, белый, зеленый цвет. Хвост и крылья таких голубков выполнялись из лучинной щепы в виде вееров. Также были распространены птицы, туловище которых делали из соломы, а голову, крылья и хвост - из бумаги. Появление образа голубя в качестве украшения красного угла связано с христианской традицией, где голубь символизирует Святой Дух.

Красный угол также украшался накутником, прямоугольным полотнищем ткани, сшитого из двух кусков белого тонкого холста или ситца. Размеры накутника могут быть различными, обычно 70 см длиной, 150 см шириной. Белые накутники украшались по нижнему краю вышивкой, ткаными узорами, лентами, кружевом. Накутник прикреплялся в угол под образами. При этом сверху божницы или иконы были опоясаны божником.

Старообрядцы считали необходимым закрывать лики икон от посторонних глаз, поэтому их завешивали благовесткой. Она состоит из двух сшитых полотнищ белого холста, украшенных вышивкой геометрическим или стилизованным растительным орнаментом в несколько рядов красными хлопчатобумажными нитками, полосками кумача между рядами вышивки, воланами по нижнему краю или кружевом. Поле холста, свободное от полос вышивки, заполняли звездочками, выполненными красными нитками. Благовестка подвешивалась перед иконами, закрепляясь на стене или божнице с помощью матерчатых петель. Ее раздергивали только во время молитвы.

Для праздничного убранства избы использовалось полотенце - полотнище белой ткани домашнего или реже фабричного производства, отделанное вышивкой, тканым цветным узором, лентами, полосами цветного ситца, кружевом, блестками, позументом, тесьмой, бахромой. Оно украшалось, как правило, на концах. Полотнище полотенца орнаментовалось редко. Характер и количество украшений, расположение их, цвет, материал - это все определялось местной традицией, а также назначением полотенца. Они вывешивались на стены, иконы к большим праздникам, таким как Пасха, Рождество Христово, Пятидесятница (день Святой Троицы), к престольным праздникам деревни, т.е. праздникам в честь святого покровителя деревни, к заветным дням - праздникам, справлявшимся по поводу важных событий, прошедших в деревне. Кроме того, полотенца вывешивались во время свадеб, на крестинном обеде, в день трапезы по случаю возвращения с воинской службы сына или приезда долгожданной родни. Полотенца развешивали на стенах, составляющих красный угол избы, и в самом красном углу. Их надевали на деревянные гвозди - "крюки", "спички", вбитые в стены. По обычаю, полотенца являлись необходимой частью девичьего приданого. Их было принято демонстрировать родственникам мужа на второй день свадебного пира. Молодуха развешивала полотенца в избе поверх полотенец свекрови, чтобы все могли полюбоваться на ее работу. Количество полотенец, качество полотна, мастерство вышивки - все это позволяло оценить трудолюбие, аккуратность, вкус молодой женщины. Полотенце вообще играло большую роль в обрядовой жизни русской деревни. Оно было важным атрибутом свадебного, родинного, погребально-поминального ритуалов. Очень часто оно выступало объектом почитания, предметом особой важности, без которого ритуал любого обряда был бы не полон.

В день свадьбы полотенце использовалось невестой в качестве фаты. Накинутое на голову, оно должно было предохранить ее от дурного глаза, порчи в самый ответственный момент ее жизни. Полотенце применялось в обряде "соединения молодых" перед венцом: им связывали руки жениха и невесты "на веки вечные, на годы долгие". Полотенцем одаривали бабку-повитуху, принимавшую роды, кума и куму, крестивших младенца. Полотенце присутствовало в обряде "бабина каша", происходившая после рождения ребенка. Однако особую роль играло полотенце в погребально-поминальном обрядности. По поверьям русских крестьян в полотенце, вывешенное в день смерти человека на окно, сорок дней находилась его душа. Малейшее движение ткани рассматривалось как знак ее присутствия в доме. В сороковины полотенце встряхивали за околицей деревни, отправляя тем самым душу из "нашего мира" в "иной мир".

Все эти действия с полотенцем были широко распространены в русской деревне. В их основе лежали древние мифологические представления славян. Полотенце выступало в них в качестве оберега, знака принадлежности к определенному семейно-родовому коллективу, осмыслялось как предмет, воплощавший души предков "родителей", внимательно наблюдавших за жизнью живых.

Такая символика полотенца исключала использование его для вытирания рук, лица, пола. Для этой цели пользовались рукотерником, утиркой, утиральником и т.д.

Множество мелких деревянных предметов за тысячу лет бесследно исчезло, сгнило, рассыпалось в прах. Но не все. Что-то отыскано археологами, что-то может подсказать изучение культурного наследия родственных и соседних народов. Определенный свет проливают и позднейшие, зафиксированные этнографами образцы... Словом, о внутреннем убранстве русской избы можно говорить без конца.

Утварь

Крестьянский дом трудно было представить без многочисленной утвари, накапли-вавшейся десятилетиями, если не столетиями, и буквально заполнявшей пространство. В русской деревне утварью называлось "все движимое в доме, жилище", по словам В.И.Даля. Фактически утварь - это вся совокупность предметов, необходимых человеку в его обиходе. Утварь - это посуда для заготовки, приготовления и хранения пищи, подачи ее на стол; различные емкости для хранения предметов домашнего обихода, одежды; предметы для личной гигиены и гигиены жилища; предметы для разжигания огня, хранения и употребления табака и для косметических принадлежностей.

В русской деревне употреблялась в основном деревянная гончарная утварь. Метал-лическая, стеклянная, фарфоровая была распространена меньше. Деревянная утварь по технике изготовления могла быть долбленой, болбленой, бондарной, столярной, токарной. В большом употреблении была также утварь, изготовленная и бересты, плетенная из прутьев, соломы, корней сосны. Некоторые из необходимых в хозяйстве деревянных предметов изготавливались силами мужской половины семьи. Большая же часть предметов приобреталась на ярмарках, торжках, особенно это касалось бондарной и токарной утвари, изготовление которой требовало специальных знаний и инструментов.

Гончарная посуда применялась в основном для приготовления пищи в духовой печи и подачи ее на стол, иногда для засаолки, квашения овощей.

Металлическая утварь традиционного типа была, главным образом, медная, оловянная или серебряная. Наличие ее в доме было ярким свидетельством зажиточности семьи, ее бережливости, уважения к семейным традициям. Такую утварь продавали только в самые критические моменты жизни семьи.

Наполнявшая дом утварь изготавливалась, приобреталась, хранилась русскими крестьянами, естественно исходя из чисто практического ее использования. Однако в отдельные, с точки зрения крестьянина важные моменты жизни почти каждый из ее предметов превращался из вещи утилитарной в символическую. Сундук для приданого в один из моментов свадебного обряда из емкости для хранения одежды превращался в символ зажиточности семьи, трудолюбия невесты. Ложка, повернутая выемкой черпака вверх, означала, что она будет использована на поминальной трапезе. Лишняя ложка, оказавшаяся на столе, предвещала приход гостей и т.п. Одни предметы утвари обладали очень высоким семиотическим статусом, другие более низким.

Бодня, предмет домашней утвари, представляла собой деревянную емкость для хранения одежды и мелких предметов домашнего обихода. В русской деревне было известно два вида бодней. Первый вид представлял собой длинную выдолбленную деревянную колоду, боковые стены которой изготавливались из цельных досок. Отверстие с крышкой на кожаных петлях находилось в верхней части колоды. Бодня второго вида - это долбленый или бондарный ушат с крышкой, высотой 60-100 см, диаметром дна 54-80 см. Бодни обычно запирались на замок, хранились в клетях. Со второй половины XIX в. стали заменяться сундуками.

Для хранения громоздких хозяйственных припасов в клетях употреблялись бочки, кадки, лукошки разной величины и объема. Бочки в старину были самым обыкновенным вместилищем и жидкостей, и сыпучих тел, например: хлебного зерна, муки, льну, рыбы, мяса сушеного, поскони и разного мелкого товара.

Для заготовки впрок солений, квашений, мочений, кваса, воды, для хранения муки, крупы использовались кадки. Как правило, кадки были бондарной работы, т.е. делались из деревянных дощечек - клепок, стянутых обручами. они делались в форме усеченного конуса или цилиндра. они могли иметь три ножки, являвшиеся продолжением клепок. Необходимой принадлежностью кадки были кружок и крышка. Кружком прижимали помещенные в кадку продукты, сверху укладывали гнет. Это делалось для того, чтобы соления и мочения всегда находились в рассоле, не всплывали на поверхность. Крышка берегла продукты от пыли. У кружка и крышки имелись небольшие ручки.

Лукошком называлась открытая цилиндрическая емкость из луба, дно плоское, из деревянных досочек или коры. Делалось с ручкой-ложкой или без нее. Размеры лукошка определялись назначением и назывались соответственно: "набирка","мостинка","ягодница", "грибница", и т.п. Если лукошко предназначалось для хранения сыпучих продуктов, то закрывалось надевающейся сверху плоской крышкой.

На протяжении многих столетий главным кухонным сосудом на Руси был горшок - утварь для приготовления пищи в виде глиняного сосуда с широким открытым верхом, имеющим низкий венчик, круглым туловом, плавно сужающимся к донцу. Горшки могли быть разных размеров: от маленького горшочка на 200-300 г каши до огромного горшка, вмещавшего до 2-3-х ведер воды. Форма горшка не менялась во все время его существования и была хорошо приспособлена для приготовления еды в русской духовой печи. Они редко орнаментировались, их украшением служили узкие концентрические круги или цепочка из неглубоких ямочек, треугольничков, выдавленных вокруг венчика или на плечиках сосуда. В крестьянском доме было около десятка и более горшков разных размеров. Горшками дорожили, старались обращаться с ними аккуратно. Если он давал трещину, его оплетали берестой и употребляли для хранения продуктов.

Горшок - предмет бытовой, утилитарный, в обрядовой жизни русского народа приобрел дополнительные ритуальные функции. Ученые считают, что это один из самых ритуализированных предметов домашней хозяйственной утвари. В поверьях народа горшок осмыслялся как живое антропоморфное существо, у которого есть горло, ручка, носик, черепок. Горшки принято делить на горшки, несущие в себе женское начало, и горшки с заложенной в них мужской сущностью. так, в южных губерниях Европейской России хозяйка, покупая горшок, старалась определить его родо-половую принадлежность: является он горшком или горшницей. Считалось, что в горшнице сваренная еда будет более вкусной, чем в горшке.

Интересно также отметить, что в народном сознании четко проводится параллель между судьбой горшка и судьбой человека. Горшок нашел себе довольно широкое применение в погребальной обрядности. Так, на большей части территории Европейской России был распространен обычай разбивать горшки при вынос из дома покойников. Этот обычай воспринимался как констатация ухода человека из жизни, дома, деревни. В Олонецкой губ. эта идея выражалась несколько иначе. После похорон горшок, наполненный в доме умершего горячими углями, ставился вверх дном на могилу, при этом угли рассыпались и гасли. Кроме того, покойника через два часа после смерти обмывали водой, взятой из нового горшка. После употребления его уносили подальше от дома и закапывали в землю или бросали в воду. Считалось, что в горшке с водой сосредотачивается последняя жизненная сила человека, которую сливают во время обмывания покойника. Если такой горшок оставить в доме, то покойник будет возвращается с того света и пугать живущих в избе людей.

Горшок использовался также как атрибут некоторых обрядовых действий на свадьбах. Так, по обычаю, "свадебщики" во главе с дружкой и свашками утром приходили бить горшки к помещению, где проходила брачная ночь молодых, пока они еще не вышли. Битье горшков воспринималось как демонстрация перелома в судьбе девушки и парня, ставших женщиной и мужчиной.

В поверьях русского народа горшок часто выступает как оберег. В Вятской губ., например, чтобы предохранить кур от ястребов и ворон, на забор вешали вверх дном старый горшок. Это делалось обязательно в Великий четверг до восхода солнца, когда были особенно сильны колдовские чары. Горшок в этом случае как бы впитывал их в себя, получал дополнительную волшебную силу.

Для подачи на стол кушаний исполь-зовалась такая сто-ловая утварь как блюдо. Оно было обычно круглой или овальной формы, неглубоким, на невысоком поддоне, с широкими краями. В крестьянском быту были распространены главным образов деревянные блюда. Блюда, предназначенные для праздничных дней, украшались росписью. На них изображались растительные побеги, мелкие геометрические фигуры, фантастические животные и птицы, рыбы и коньки. Блюдо использовалось как в повседневном, так и в праздничном обиходе. В будни на блюде подавалась рыба, мясо, каша, капуста, огурцы и другие "густые" кушанья, съедавшиеся после похлебки или щей. В праздничные дни помимо мяса и рыбы на блюде подавались блины, пироги, булочки, ватрушки, пряники, орехи, конфеты и прочие сладости. Кроме того, существовал обычай подносить на блюде гостям чарку с вином, медовухой, бражкой, водкой или пивом. коней праздничной трапезы обозначался выносом пустого блюда, накрытого другим или тканью.

Блюда использовались во время народных обрядовых действий, гаданий, магических процедур. В родильных ритуалах блюдо с водой использовалось во время обряда магического очищения роженицы и повитухи, который проводился на третий день после родов. Роженица "серебрила бабку", т.е. бросала в налитую повивальной бабкой воду серебряные монеты, а повитуха омывала ей лицо, грудь и руки. В свадебном обряде блюдо использовалось для всеобщего показа ритуальных предметов и поднесения подарков. Блюдо использовалось и в некоторых обрядах годового цикла. Например, в Курской губ. в день Василия Кесарийского 1 января (14 января) по обычаю на блюдо укладывался жареный поросенок - символ богатства дома, ожидаемого в новом году. Глава семьи три раза поднимал блюдо с поросенком к иконам, а все остальные молились св. Василию о многочисленном приплоде скота. Блюдо было также атрибутом святочных гаданий девушек, называвшихся "подблюдными". В русской деревне существовал запрет на его использование в некоторые дни народного календаря. Нельзя было подавать блюдо с едой на стол в день Усекновения главы Иоанна Крестителя 29 августа, (11 сентября), так как, по христианской легенде, в этот день отрубленную голову Соломея преподнесла на блюде своей матери Иродиаде. В конце XVIII и в XIX в. блюдом также называли миску, тарелку, чашу, блюдце.

Для питья и приема пищи служила чаша. Деревянная чаша представляет собой сосуд полусферической формы на небольшом поддоне, иногда с рукоятями или кольцами вместо ручек, без крышки. Часто по краю чаши делали надпись. Либо по венцу или по всей поверхности чаша украшалась росписью, включающей растительный и зооморфный орнамент (широко известны чаши с северодвинской росписью). Изготовлялись чаши различной величины - в зависимости от их использования. Чаши большого размера, имевшие вес до 800 г и более, употреблялись наравне со скобарями, братинами и ковшами во время праздников и канунов для питья пива и браги, когда собиралось много гостей. В монастырях большие чаши использовались для подачи на стол кваса. Небольшие чаши, выдолбленные из глины, употреблялись в крестьянском быту во время обеда - для подачи на стол щей, похлебки, ухи и т.п. Во время обеда кушанья подавались на стол в общей чаше, отдельная посуда использовалась лишь во время праздников. Есть начинали по знаку хозяина, за едой не разговаривали. Зашедших в дом гостей угощали тем же, что ели сами, и из той же посуды.

Чашу применяли в различных обрядах, особенно в обрядах жизненного цикла. Ее также употребляли и в календарных обрядах. С чашей связывались приметы и поверья: в конце праздничного обеда принято было выпивать до дна чашу за здоровье хозяина и хозяйки, не сделавший этого считался врагом. Осушая чашу, желали хозяину: "Удачи, победы, здоровья, и чтобы в его врагах осталось крови не больше, чем в этой чаше". Упоминается чаша и в заговорах.

Для питья различных напитков применяли кружку. Кружка - это цилиндрическая посуда разного объема с ручкой. Глиняные и выточенные из дерева кружки украшались росписью, а деревянные - резьбой, поверхность некоторых кружек покрывалась плетением из бересты. Их использовали в повседневном и праздничном обиходе, были они и предметом обрядовых действий.

Для питья хмельных напитков пользовались чаркой. Она представляет собой небольшой сосуд круглой формы, имеющий ножку и плоское дно, иногда могла быть ручка и крышка. Чарки обычно расписывались или украшались резьбой. Этот сосуд употреблялся как индивидуальная посуда для питья браги, пива, хмельного меда, а позднее - вина и водки в праздничные дни, так как пить разрешалось только по праздникам и подобного рода напитки были праздничным угощением для гостей. Пить было принято за здоровье других людей, а не за себя. Поднося гостю чарку вина, хозяин ждал от него ответной чарки.

Чарку чаще всего использовали в свадебном обряде. Чарку с вином предлагал новобрачным священник после венчания. По очереди они отпивали из этой чарки по три глотка. Допив вино, муж бросал чарку под ноги и топтал ее одновременно с женой, приговаривая: "Пусть так под ногами нашими будут потоптаны те, которые станут посевать между нами раздор и нелюбовь". Считалось, что кто из супругов первым наступит на нее, тот и будет главенствовать в семье. Первую чарку с водкой хозяин подносил на свадебном пиру колдуну, которого приглашали на свадьбу в качестве почетного гостя, чтобы избавить молодых от порчи. Вторую чарку колдун просил сам и лишь после этого начинал защищать новобрачных от недобрых сил.

Единственным приспособлением для еды, пока не появились вилки, служили ложки. В основном они были деревянными. Ложки украшались росписью или резьбой. Соблюдались различные приметы, связанные с ложками. Нельзя было ставить ложку так, чтобы она опиралась черенком на стол, а другим концом на тарелку, так как по ложке, как по мосту, в миску может проникнуть нечистая сила. Не разрешалось стучать ложками по столу, так как от этого "лукавый радуется" и "скликаются на обед злыдни" (существа, олицетворяющие собой бедность и несчастье). считалось грехом убирать ложки со стола в заговенье, накануне положенных церковью постов, поэтому ложки оставались на столе до утра. Нельзя класть лишнюю ложку, иначе будет лишний рот или сядет за стол нечистая сила. В качестве подарка нужно было принести ложку на новоселье, вместе с караваем хлеба, солью и деньгами. Широко применялась ложка в обрядовых действиях.

Традиционной утварью для русского застолья являлись ендовы, ковши, братины, скобкари. Ендовы не считались ценными предметами, которые необходимо выставлять на самое лучшее место в доме, как это, например, делалось с братиной или ковшами.

Кочерга, ухват, сковородник, хлебная лопата, помело - это предметы, связанные с очагом и печью.

Кочерга - это короткий толстый железный прут с загнутым концом, который служил для размешивания углей в печи и сгребания жара. С помощью ухвата передвигали горшки и чугунки в печи, их также можно было вынуть или установить в печь. Он представляет собой металлическую дужку, укрепленную на длинной деревянной рукояти. Перед посадкой хлебов в печь под печи очищали от угля и золы, подметая его помелом. Помело представляет собой длинную деревянную рукоять, к концу которой привязывались сосновые, можжевеловые ветки, солома, мочало или тряпка. При помощи хлебной лопаты в печь сажали хлеба и пироги, а также вынимали их оттуда. Вся эта утварь участвовала в тех или иных обрядовых действиях.

Таким образом, русская изба, с ее особым, хорошо организованным пространством, неподвижным нарядом, подвижной мебелью, убранством и утварью, была единым целым, составляющим целый мир для крестьянина.

Основные элементы зданий. Главнейшие типы нынешних крестьянских дворов и изб. Их конструктивные и художественные детали. Крестьянские избы по памятникам письменности и сопоставление их с существующими типами. Внутренний вид изб.

Стены бревенчатого здания могут быть срублены двояким образом: из бревен, расположенных вертикально, или из бревен, расположенных горизонтально. В первом случае длина стены без опасности ее обрушения может быть произвольной, во втором же случае длина стены не может превышать 4-5 сажен, если только она не будет подперта какими-либо контрфорсами. Однако преимущество первого способа, практиковавшегося народами западной и северной Европы (в Швеции и Норвегии), в значительной мере ослабляется тем, что при усыхании дерева между бревнами образуются щели, в которых конопатка держится плохо, тогда как при втором способе, практиковавшемся славянами, бревна при усушке опускаются одно на другое (стена дает осадку), что позволяет стену плотно проконопатить. Славяне не знали сращивания бревен, то есть соединения их друг с другом при помощи врубки замком, появившейся у нас относительно поздно, поэтому срубы славянских жилищ не могли по своей длине и ширине превышать естественную среднюю длину бревен; последние же, в силу упомянутых выше причин, вряд ли были длиннее трех-четырех сажен.

Таким образом, существенной частью славянского жилья, его начальной формой, от которой шло дальнейшее его развитие, являлся квадратный в плане и произвольный по высоте сруб из горизонтальных рядов («венцов») бревен, связанных в углах врубками с остатком («в обло») или без остатка («в лапу», «в шап»).

Такой сруб назывался клетью, а последняя, в зависимости от ее назначения или положения в отношении других клетей, именовалась: «избою» или «истопкою», если предназначалась для жилья, и в ней была печь; «горницею», если она находилась над нижней клетью, которая в таком случае называлась «подклетом» или «порубом». Несколько клетей, стоящих рядом и связанных в одно целое, назывались, в зависимости от числа их, «двойней», «тройней» и т.д., или «хороминой»; так же называлась совокупность двух клетей, поставленных одна на другую. Хоромина, конечно, появилась впоследствии, а первоначально славяне довольствовались одною клетью - истопкой, вероятно, очень мало отличавшейся от современной крестьянской избы, которая хотя и устраивается теперь в разных областях по деталям различно, но, по существу, устройство ее везде одинаково.

Рассмотрим некоторые типы жилья, существующие теперь и наиболее отличающиеся друг от друга по степени их развития, причем заметим, что финские племена с течением времени переняли от славян очень много обычаев и приемов устройства жилищ и остановились на них, почему мы можем в некоторых случаях найти у них то, что у русских уже исчезло совершенно или в значительной мере изменило свою прежнюю форму.

Начнем с самого примитивного типа, а именно - с избы остзейского крестьянина. Как видно из рисунка 2, его жилье состоит из двух срубов: большого - теплого (самой избы) и меньшего - холодной клети, соединенных между собой сенями без потолка, причем сени обычно устраиваются не такими глубокими, как изба и клеть, вследствие чего перед ними получается нечто вроде крыльца, покрытого свесом соломенной крыши, общей над всем зданием. Очаг устраивается из камней и не имеет трубы (курная изба), почему его ставят по возможности ближе к двери, чтобы дым выходил через нее в сени кратчайшим путем; из сеней дым поднимается на чердак и выходит наружу через отверстия в крыше, устроенные под ее коньком. Около печи и вдоль всей задней стены избы делаются нары для спанья. Клеть служит для помещения в ней того домашнего скарба, который может пострадать от дыма, например, сундуков с платьем, а также для спанья в ней летом. Как изба, так и клеть, освещаются маленькими «волоковыми», то есть задвигающимися, окнами, а сени оставляются темными. Все здание делается «поземным» («на пошве»), то есть ставится непосредственно на земле без фундамента, отчего и полы обычно устраиваются из утрамбованной земли или глины.

К улице здание обращено своей узкой стороной (* поставлено «точном»), таким образом, на нее выходят два окна избы, а входная дверь в сени выходит во двор.

Литовская изба (рис. 3) отличается от рассмотренной главным образом тем, что она «пятистенная», то есть основной сруб разделен рубленой же стеной на две почти равные части, а клеть от сеней отделяется перегородкой.

Большая часть Малороссии безлесна; поэтому стены ее хат в большинстве случаев не рубленые, а мазанковые. Останавливаться на устройстве хаты не будем, заметим только, что в сравнении с жильем остзейцев и литовцев она по деталям является следующей ступенью развития, оставаясь в то же время по размещению основных частей такой же, как и предыдущее; это совершенно определенно говорит об общности первоначального уклада жизни и о том, что предки малороссов строили свои жилища из дерева, которое им пришлось заменить хворостом и глиной после того, как они были вытеснены в безлесную степь. Подтверждается это также и тем, что хаты более лесистых губерний, как, например, Волынской, очень похожи по типу на уже рассмотренные жилища. Действительно, хата Волынской губернии состоит из пятистенного сруба, большая часть которого отведена под теплое жилье (рис. 4), а меньшая, разделенная в свою очередь стеной, образует сени и чулан; к последним примыкает клеть, сделанная из столбов, промежутки между которыми забраны досками, и покрытая самостоятельной крышей. Печь, хотя и снабжена трубой, но остается по старой памяти у двери; к печи примыкает коник (нары), переходящий у двух других стен в лавки для сидения. В красном углу, под образами, находится стол, врытый ножками в земляной пол. Снаружи хаты, у ее теплой части, устраивается завалинка, нечто вроде земляной скамьи, служащей также для удержания тепла в хате, почему с тех сторон, где нет окон, завалинка поднимается иногда почти под самую крышу. Для той же цели, то есть для сохранения тепла, все жилье несколько врывается в землю, так что в сени приходится спускаться по нескольким ступеням.

Малороссийская хата ставится не у самой улицы, а несколько отступя, за садиком, окнами и дверью ориентируется на юг и под нее делается насыпь для отвода дождевой воды; хозяйственные постройки и помещения для скота никогда не примыкают к жилью, а расстанавливаются без определенного порядка, как удобнее в каждом отдельном случае, по всему двору, обнесенному плетнем.

Более развитый характер имеют старые избы в области Войска Донского; основной сруб делается здесь низким и делится продольной капитальной стеной на две равные части, которые, в свою очередь, делятся перегородками на сени (А), кладовую (Б), чистую комнату (В), спальню (Д) и кухню (Е). Три последних помещения отапливаются одной печью, кроме которой в кухне имеется очаг для приготовления пищи (рис. 5). Во избежание затопления во время разлива рек, по берегам которых обычно ставятся дома, последние устраиваются на высоких подвалах, что вызывает необходимость устройства лестниц («ступениц»), ведущих к крылечкам, которые сливаются с галерейками, охватывающими жилье с трех сторон. Галерейки эти поддерживаются или столбами, или кронштейнами из выпускных бревен (рис. 6). У более старых изб галерейки делались с навесами на резных столбиках, являясь благодаря этому однородной формой с теми «опасаниами» (галерейками), которые часто охватывают кругом малороссийские и прикарпатские церкви. Отверстия окон окаймляются снаружи наличниками и снабжаются для защиты от жгучих лучей южного солнца ставнями; стены снаружи выравниваются, как и у малороссийских хат, толстым слоем глины и белятся известью. Крыши делаются или соломенные или тесовые.

Почти такое же устройство имеет и наиболее примитивная великорусская изба, встречающаяся преимущественно в местностях, бедных лесом; она состоит из двух срубов, соединенных сенями (рис. 7). Передний сруб, выходящий окнами на улицу, служит жилым помещением, а задний, выходящий во двор, так называемая клеть, или боковуша, служит кладовой и летней спальней. Оба сруба имеют потолки, тогда как сени покрыты только крышей, общей для всего здания. Входная дверь ведет со двора в сени, из которых уже попадают в избу и в клеть. Такие избы бывают обыкновенно поземными, окружаются для тепла завалинками и еще очень недавно большинство из них делалось курными (* «черными», «рудными» («рудиться» - мараться, пачкаться ), поэтому печь поворачивалась отверстием («хайлом») не к окнам, а к двери, как у чухон Остзейского края.

Следующим по степени развития типом избы является тот, в котором все здание поставлено на подклет; делается это для облегчения доступа в избу во время зимы, когда на улице лежит толстым слоем снег и во дворе набираются груды навоза. К тому же подклет не бесполезен как лишнее помещение для склада различного менее ценного имущества, для хранения продуктов и, наконец, для мелкого скота. При наличии подклета появилась необходимость в наружной лестнице ко входной двери сеней; лестница почти всегда идет вдоль дворовой стены по направлению к улице и вместе с обеими своими площадками покрывается общей крышей, доходящей до улицы. Такие лестницы называются крыльцами, и появление их в русском зодчестве надо отнести к глубокой древности, так как слово «крыльцо», и притом именно в этом значении, встречается в летописном сказании об убиении в Киеве варягов Феодора и Иоанна (первых христианских мучеников на Руси). Первоначально крыльца делались с боков открытыми, как это встречается в церквах (рис. 8), а затем их стали иногда забирать досками и тогда пришлось отказаться от устройства окон в стене, вдоль которой идет крыльцо. Вследствие этого явилась необходимость повернуть печь хайлом к уличным окнам, так как иначе было бы темно работать стряпухам. Если изба устраивалась курной, то при таком повороте печи дым с трудом уходил из нее в сени и поэтому встречались избы, в которых печь была выдвинута хайлом в сени и прорезала таким образом стену избы. Однако, в большинстве случаев печи в таких избах имеют трубы и это дает возможность отгородить в избе переборкой особое помещение - стряпущую, которая является исключительно бабьим владением (рис. 9).

В остальном внутренний распорядок жилья остается почти таким же: вокруг избы идут лавки, но коник перешел от печи к противоположной стене; в «красном» углу (правом, дальнем от двери) под образами - стол; около печи, у двери в стряпущую, находится шкаф, а два других шкафа устроены: первый - с другой стороны печного хайла, а второй - около окна стряпущей, но дверцей в избу. В стряпущей имеются свои столы и скамья. Чтобы спать было теплее, устраиваются полати - дощатый настил, который представляет собою продолжение верхней поверхности печи и занимает половину площади избы (не считая стряпущей). Влезают на полати по двум ступеням, прилаженным к стенке печи.

Иногда клеть таких изб обращается в чистое помещение - в «боковушу», а складами для разного добра служат чуланчики, устраиваемые в сенях и освещаемые маленькими оконцами. В боковуше же делают коники, скамьи и ставят в красном углу стол.

Сложившийся таким образом тип избы вполне удовлетворял весьма незатейливым личным потребностям русского крестьянина и его семьи, но для хозяйственных надобностей одной избы мало: нужны помещения для телег, саней, сельскохозяйственных орудий и, наконец, для скота, то есть разные сараи, амбары, овины (* на севере их называют «ригачами» ), мшанники (* теплые, проконопаченные мхом помещения для скота ), хлева и т.д. Все эти самостоятельные постройки лепятся частью к избе, частью друг к другу и образуют «двор» великорусского крестьянина (рис. 7 и 10). Часть двора делается крытой, а в старину весь двор вымащивался бревнами, как это выяснилось при раскопках в Старой Ладоге (* бревнами мостились не только дворы, но даже и улицы деревень, подобно городским улицам ).

На подклете ставится иногда только часть здания: передняя изба или боковуша, или же обе они вместе, а сени делаются значительно ниже, на несколько ступеней, как, например, устроено в одной из изб села Мурашкина (* Княгининского уезда, Нижегородской губернии ) (рис. 11).

При дальнейшем развитии боковуша делается теплой, в ней ставится печь, и тогда она получает название «задней избы»; при этом сени и задняя изба делаются иногда по площади несколько меньше передней избы (рис. 12), а иногда как задняя, так и передняя изба делаются равными по занимаемой ими площади и притом пятистенными, то есть разделенными внутренней капитальной (рубленой) стеной на две части (рис. 17 а).

Наконец, при очень многочисленной семье и при известной зажиточности ее является необходимость в отдельном помещении для наемных работников, поэтому для них рубится отдельная изба, по другую сторону ворот, но под одну крышу с главной избой, что позволяет устроить над воротами «горницу», то есть холодную комнату с маленькими окнами и полом, поднятым выше пола главной избы (рис. 13); горница соединяется непосредственно со стряпущей и подобно ей предоставляется в полное владение баб.

Все рассмотренные типы изб - одноэтажные, но встречаются часто и двухъэтажные «двужирные» избы (* вероятно, раньше их называли «двужильными», т.е. избами в два жилья .), в особенности, в северных губерниях, где леса еще много. Такие избы по своему плану повторяют, в сущности, приемы изб одноэтажных, так как подклет их заменяется первым этажом; но назначение отдельных помещений видоизменяется. Так, подклет передней избы, становясь выше, чем в одноэтажных, перестает быть кладовой и наравне с верхом служит жилым помещением; нижний ярус задней избы превращается в конюшню и в хлев, а верхний ее ярус служит сараем и отчасти сеновалом, причем для въезда в него телег и саней устраивается особый «взвоз», то есть бревенчатый наклонный помост (рис. 14).

В чердаке передней избы делается иногда жилая комната, называемая светелкой, перед которой обыкновенно тянется балкон. Впрочем, балконы эти представляют собою, по-видимому, явление сравнительно позднее, равно как и маленькие балконы на столбах вроде изображенного на рисунке 14. Последние, очевидно, суть не что иное, как трансформировавшиеся крыльца.

Рассмотрим еще один аналогичный пример северной избы, находящейся в селе Воробьевском (Кладниковский уезд Вологодской губернии. * Изба эта построена более ста лет тому назад ). Изба эта двухэтажная (рис. 15). Середину первого этажа занимает проезд («подсенье»), влево от которого находятся «подклет» (* подклет иногда служит жильем, а иногда в ней помещается мелкий скот ) и «голубец», то есть кладовая для провизии; вправо от проезда находятся «мшанник», то есть теплая кладовая для крупы и муки, и «стайка», то есть стойло для мелкого скота. Во втором этаже над подсеньем находятся сени, над подклетью и над голубцом - изба, печь которой помещена в дальнем углу, а не у двери, хотя изба и курная; около печи устроена лестница, ведущая в голубец. По другую сторону сеней находятся: боковуша (* горница ), окно которой выходит на улицу, и полутемная кладовая. Все эти помещения размещены в одном шестистенном срубе, повернутом одной из своих длинных стен на улицу так, что на последнюю выходит и крыльцо (рис. 16). К противоположной стене примыкают еще два сруба, находящиеся под одной крышей с первым. В нижнем этаже среднего сруба находится «большой подсенник» - помещение для лошадей, над которым приходится «большой сенник»; в последнем лежит сено, стоят телеги, сани, хозяйственные орудия и хранится сбруя. К сеннику ведет взвоз, покрытый самостоятельной односкатной крышей. Наконец, в нижнем этаже заднего сруба размещены две «стайки» и обширный коровник, над которыми находятся «задцы», или «придельцы», служащие складом овса, и «малый сенник», который, благодаря своей относительной чистоте, является местом для спанья в летнюю пору а также местом, в котором производятся домашние работы.

Иногда в двухэтажных избах делается только одно наружное крыльцо, а для внутреннего сообщения устраивается лестница в сенях (рис. 17 и 18).

Таковы главные типы изб северных и центральных губерний; что же касается изб южных губерний, то они, по существу, такие же, хотя и отличаются тем, что размещаются к улице не короткой стороной, а длинной, так что все крыльцо выходит на улицу, а также тем, что печь часто ставится не у двери, а в противоположном углу, несмотря на то, что избы в большинстве случаев курные.

Конечно, в тех губерниях, где леса мало, - избы тесны, низки и очень часто не имеют подклетов (рис. 19); в более же богатых губерниях крестьянские дворы подчас не менее сложны, нежели на севере (рис.20).

Действительно, в последнем примере к избе примыкает целый ряд разнообразных хозяйственных построек, из которых наиболее интересны амбары, как сохранившие до сих пор свой старинный тип, о чем ясно говорит их простая и логичная конструкция, применяющаяся повсеместно лишь с небольшими вариациями, то есть они делаются обыкновенно или с крытой галереей, или с глубоким уступом нижней части сруба, которые служат защитой от дождя при входе в амбар. В местах сырых или заливаемых вешней водой амбары ставятся на высоких подклетах или на столбах (рис. 21,22 и 23). Рассмотрим теперь некоторые детали конструкции изб. Как было уже замечено выше, стены рубятся из горизонтальных рядов бревен, связанных в углах врубками; пазы вдоль бревен выбираются теперь всегда в нижней их части, однако, лет 60 тому назад, встречалась рубка и с обратными пазами, что, по словам академика Л.В. Даля, считалось признаком древности здания, но, по нашему убеждению, такую рубку стен, весьма нелогичную (* Дождевая вода при таком способе рубки гораздо легче проникает в пазы и, следовательно, загнивание бревен должно наступать значительно ранее, нежели при обычном теперь способе устройства пазов. ), могли применить лишь в силу какого-нибудь недоразумения, или для таких зданий, на долговечность которых почему-либо не рассчитывали.

Внутренние стены, делящие сруб на отдельные помещения, делаются или дощатыми (перегородками), иногда не достигающими до потолка, или бревенчатыми (рублеными), причем в двухэтажных избах даже последние иногда не приходятся непосредственно одна над другой, а сдвинуты в сторону, смотря по надобности, так, что верхние стены получаются на весу. Так, например, правые стены подсенья и сеней в избе села Воробьевского (см. ри сунки 15 и 16) не представляют одна продолжения другой.

В простых одноэтажных избах стены сеней не врубаются обычно в стены срубов самой избы и клети, а забираются горизонтальными бревнами, концы которых входят в пазы вертикальных стоек, прикрепленных к срубам. В более сложных типах, как, например, в избе села Воробьевского (рис. 15 и 16), применяется иногда весьма оригинальный способ, ведущий свое начало с того времени, когда наши плотники еще не умели сращивать бревна и делать их таким образом произвольной длины. Состоит он в следующем: одна из стен, соединяющих два основных сруба, в данном примере - левая стена подсенника и сенника, представляет собой продолжение стены заднего сруба и торцы ее бревен касаются торцов бревен передней избы; за шесть вершков от свободно стоящего конца этой стены в нее врублена короткая поперечная стенка, нечто вроде контрфорса, обращенного внутрь здания, обеспечивающая устойчивость первой. Правая же стена сенника и подсенника совершенно не связана со стенами переднего и заднего срубов, почему поперечные короткие стенки врублены у обоих ее концов; таким образом, эта стена была бы совершенно отдельно стоящей, если бы ее не соединяли со срубами потолочные балки первого этажа.

Полы жилых помещений в первом этаже устраиваются или набивные (из земли или глины), или из досок по лагам («мостить по кладям»); в верхних же жилых комнатах полы стелются по балкам («по матицам»), причем только в больших избах последних делают две; обыкновенно же кладется одна матица, концы которой врубаются всегда в стены таким образом, что торцы ее снаружи стен не видны. Направление матицы всегда параллельно входной двери в избу; в середине, а иногда в двух местах, матицы подпираются стойками. Половые доски причерчиваются в четверть («в причерт с вытесом») или просто притесываются. Полы же таких помещений, как большой сенник, делаются не из досок, а из тонких бревен («кругляков»), просто притесанных друг к другу. Точно так же делаются и потолки верхних помещений, причем, в жилых комнатах кругляки иногда прирубаются в паз, проконопачиваются и поверх них всегда делается смазка, состоящая из нижнего слоя глины и верхнего, более толстого, слоя песка.

Для поддержания дощатого настила полатей в стойку врубается горизонтальный брус, называемый «воронцом»; он располагается в направлении, перпендикулярном к матице. Если в избе имеется дощатая перегородка, отделяющая, например, стряпущую, то доски ее прибиваются также к воронцу.

Окна устраиваются двух видов: «волоковые» и «красные».

Первые имеют очень малый просвет и закрываются не переплетами, а задвижными щитами, двигающимися или по горизонтальному направлению, или по вертикальному; такие окна уцелели до сих пор даже в некоторых церквах, как, например, у Иоанна Богослова в селе Ишне близ Ростова Ярославского (см. главу 8).

«Красными» окнами называются такие, просвет которых закрывается не щитом, а переплетом; первоначально переплеты таких окон поднимались вверх, подобно щитам волоковых окон и только (* такие красные окна еще часто можно встретить в избах Рязанской и Архангельской губерний (рис. 24), вероятно, сравнительно недавно получили широкое распространение переплеты на петлях. Оконные стекла, как известно, стали не редкостью на Руси только после Петра, а до него их место заменял бычий пузырь, или в лучшем случае, слюда, высокая цена которой, конечно, исключала возможность употребления ее в крестьянских избах.

Что касается художественной обработки окон, а именно дощатых наличников, украшенных порезками и наружными ставнями (рис. 9, 16, 25 и 26), то они могли получить широкое применение опять-таки лишь в послепетровскую эпоху, когда тес стал быстро вытесняться досками, получавшимися путем распиловки бревен и, следовательно, гораздо более дешевыми, нежели тес; до этого же времени рама окна («колода») обычно не закрывалась наличником, и порезки делались непосредственно на ней, как, например, это имеет место в очень старом амбаре деревни Шуньги Олонецкой губернии (рис. 27), причем верхняя и нижняя вязки рамы подчас представляли собой не самостоятельные части, но вытесанные из венцов стен. Конечно, такого типа колоды могли устраиваться лишь в хозяйственных сооружениях, в жилых же как горизонтальные, так и вертикальные их части делались из отдельных брусьев, что давало возможность оставлять над колодой зазор, исключавший возможность ломки или перекашивания колоды при осадке стены. Зазор снаружи закрывался бруском или широкой украшенной порезками тесиной, которая составляла венчающую часть наружной обработки окна. Точно так же украшались и двери.

Что же касается ворот, то и при их устройстве избегали декоративных частей, не обусловленных логикой конструкции, и вся красота ворот, этой одной из немногих казовых частей избы, заключалась в общей их форме, да в немногих порезках, как это видно на приводимых примерах (рис. 28, 29, 30, 31 и 32).

Наиболее интересным и сохранившим свой древний прием является устройство крыш, в особенности, на севере, где солома еще не вытеснила теса, как это наблюдается в губерниях, потерявших леса. Основу крыши образуют стропильные ноги («быки») (рис. 33-11), нижние концы которых врубаются в «подкуретники», то есть в верхние венцы сруба, а верхние концы - в «князевую слегу» (33-6). Основа эта обрешечивается «лотоками» («слегами» или «подтечинами»), то есть тонкими жердями, к которым прикрепляют «курицы» - брусья, сделанные из корневищ деревьев; последним придают вид различных фигур, украшенных порезками (33-10). На загнутых концах куриц укладывается дождевой желоб - «водотечник» (33-19), представляющий собой выдолбленное в виде корыта бревно, концы которого имеют раструбы и украшены очень часто порезками.

Кровля делается из двух слоев теса, между которыми прокладывается для устранения течи древесная кора, обыкновенно березовая («скала»), отчего нижний слой теса называется подскальником. Нижние концы тесин упираются в водотечники, а верхние зажаты по коньку «охлупнем» (33-1), то есть толстым выдолбленным бревном, заканчивающимся на фасаде корнем, обработанным в виде коня, оленьей головы, птицы и т.п. По верхнему ребру охлупня иногда ставят или решетку, или ряд «стамиков» (33-12); первая, как совершенно верно заметил Л. В. Даль, плохо вяжется с фронтонной фигурой охлупня и представляет собой явление, по-видимому, довольно позднее; последние же, вероятно, имеют древнее происхождение, на что отчасти указывает тот факт, что раскольники очень любили украшать ими свои моленные (* Во время гонений на раскольников их тайные моленные очень часто узнавались полицией именно по стамикам, почему их в это время часто избегали устраивать, и теперь стамики почти совсем вывелись из употребления. ).

Так как охлупень один не может удержать досок кровли от срывания их сильным ветром, то приходится устраивать «гнеты» (33-4), то есть толстые бревна, концы которых схвачены на обоих фронтонах резными досками, называемыми «огнивами» (33-2). Иногда вместо одного гнета на каждом скате кровли кладут несколько более тонких бревен или жердей; в последнем случае слеги должны иметь загнутые в виде крючьев концы, за которые закладываются жерди (правая сторона рисунка 33).

Если слеги не имеют загнутых концов, то к ним прибивают доски, очень часто богато украшенные порезками. Доски эти называются «причелинами» или «подкрылками» (33-3 и 34) и оберегают торцы слег от загнивания. Л. В. Даль полагает, что причелины ведут свое начало от соломенных крыш, где они предохраняют солому от сползания на фронтон, и поэтому закладываются за крючья слег (рис. 35). Стык двух причелин, приходящийся на торце князевой слеги, закрывается доской, которая обычно также богато украшается резьбой и называется «ветреницей» (рис. 14).

Для того, чтобы свес крыши над фронтоном был больше, концы бревен верхних венцов постепенно свешивают один над другим; эти выступающие вперед концы называются «повалами» (рис. 33-8) и зашиваются иногда вместе с повальной слегой (33-7) «малыми подкрылками» - резными досками, защищающими торцы повалов и слеги от загнивания (рис. 36). Если торец повальной слеги очень толст и его нельзя закрыть одним малым подкрылком, то рядом с последним приделывают особую доску, которой придают вид какой-либо фигуры, большей частью коня или птицы (рис. 36).

Самые фронтоны делаются почти всегда не дощатыми, а рублеными из бревен, которые тут носят название «самцов».

В курных избах и по настоящее время устраиваются деревянные трубы (* «дымницы», «дымники» ), удаляющие дым из-под крыши сеней. Трубы эти делаются из досок и иногда имеют очень живописный вид, так как их украшают порезками и стамиками (рис. 37).

Приемы композиции крылец очень разнообразны, но все же их можно разделить на три основных типа: на крыльца без лестниц или с двумя-тремя ступенями, на крыльца с лестницами и на крыльца с лестницами и рундуками, то есть с крытыми нижними площадками, предшествующими маршу лестницы.

Первые устраиваются обыкновенно таким образом, что их свободная от перил сторона находится прямо против двери, и покрываются односкатной кровлей (рис. 38) или двухскатной, поддерживаемой обычно двумя столбиками.

Марши лестниц, у которых нет нижних площадок, обыкновенно оставляются без крыш (рис. 39,40 и 41), хотя, конечно, встречаются и исключения (рис. 42 и 43).

Лестницы с нижними площадками («рундуками») всегда имеют крыши, которые устраиваются односкатными, часто с переломом над первой ступенькой марша (рис. 44, 45, 45а и 8). Верхняя площадка (верхний рундук) кроется одним, двумя или тремя скатами (рис. 44), причем опорою ей служат или выпускные из стены брусья («повалы») (рис. 40), или стойки - одна или две (рис. 46). Особенно живописны крыльца на одиночных столбах, как это видно па приведенных примерах (рис. 44 и 45).

Как на особый тип крылец, очень нарядных и ведущих, по-видимому, свое начало от крылец церковных или хоромных, нужно указать на крыльца с двумя маршами, сходящимися к одной верхней площадке. Очевидно, что два марша вызываются тут не утилитарными соображениями, а исключительно эстетическими и, вероятно, поэтому такие крыльца встречаются относительно редко.

Что касается художественной обработки крылец, то останавливаться на ней не будем, так как она ясно видна на рисунках 38-46; заметим только, что так же, как на других частях изб, доски с богатыми порезками, то есть чисто декоративные части, могли появиться на крыльцах только в послепетровскую эпоху, а до этого удовлетворялись исключительно конструктивными частями, придавая им те или иные художественные формы.

Печи во многих местах еще и теперь делаются не кирпичные, а глинобитные («битые»), какими они в прежнее время были, вероятно, везде, так как кирпич и изразцы («образцы»), вследствие их высокой цены, были недоступны для крестьян, и, кроме того, изразцы применялись лишь для печей, предназначавшихся исключительно для отопления; печи же в избах и в настоящее время устраиваются всегда так, что служат главным образом для варки пищи, хотя в то же время являются и единственными источниками тепла, так как отдельных печей для отопления жилых помещений в избе не делается.

Мы рассмотрели главнейшие типы современных изб; такими же в существенных своих частях являются и те, весьма немногие, избы конца XVII века и первой половины XVIII, которые сохранились до нашего времени или были зарисованы во второй половине прошлого века академиком Л.В. Далем и другими исследователями русского зодчества.

Очевидно, что эволюция основных форм в этой области нашего строительства совершается очень медленно, и даже быстро растущая сеть железных дорог затрагивает нашу деревню, так сказать, поверхностно, не колебля веками сложившегося уклада жизни, зависящего, главным образом, от условий экономических. О керосине и фабричного производства материях теперь знают у нас в самых глухих углах, но наравне с ними продолжают существовать лучина и домотканый холст, как предметы, требующие только времени, но не денег. Если у нас народные костюмы только в недавнем прошлом стали сравнительно быстро вытесняться уродливыми подражаниями городским модам, тогда как обычно костюмы, в особенности женские, раньше всего другого меняют свои формы под влиянием внешних причин, то естественно, что приемы устройства деревенской избы должны видоизменяться у нас еще более медленно, и происшедшие изменения должны были коснуться только деталей, как конструктивных, так и художественных, но не основных форм, корни которых питаются соками, вырабатываемыми в глубинах организма народа, а не у внешних его покровов.

Попытаемся найти подтверждение сказанного в результатах раскопок и в памятниках письменности, отыскав в них формы, однородные нынешним или аналогичные с ними. Очень ценные сведения относительно жилых деревянных сооружений начала великокняжеского периода дали раскопки в усадьбе М.М. Петровского в Киеве и в селе Белгородке (Киевского уезда). По словам археолога В.В. Хвойка, постройки эти, представлявшие собой полуземлянки, производились в четырехугольной выемке, глубиною около полутора метров, доведенной до материковой глины, служившей полом жилых помещений и помещений иного назначения. Жилища эти были не велики (площадью 6,75 х 4,5 м) и, судя по остаткам, сооружались из соснового материала; стены их, несколько возвышавшиеся над поверхностью земли, были срублены из толстых бревен, но особой прочностью отличались нижние бревна, представлявшие собой основу стен и укладывавшиеся всегда в нарочно вырытые для этой цели канавки. Внутренние стены, не достигавшие обычно потолка и делившие основной сруб на две равные части, устраивались из горизонтальных или вертикальных рядов бревен, иногда обтесанных с обеих сторон, или же из досок. Как наружные, так и внутренние стены обмазывались с обеих сторон толстым слоем глины, которая внутри богатых жилищ выстилалась гончарными плитками; последние имели различную форму и были украшены слоем поливы желтого, коричневого, черного или зеленого цветов. К одной из коротких стен основного сруба часто примыкала пристройка, представлявшая собою род крытых сеней, причем пол их был выше пола самого жилища, к которому вели от пола сеней 3-4 земляных ступени, но в то же время сам он был ниже уровня земли на 5-6 ступеней. В одном из внутренних помещений этих жилищ находилась печь, устроенная из бревен или досок, обмазанных с обеих сторон толстым слоем глины; снаружи печь тщательно сглаживалась и часто расписывалась узорами в два или три цвета. Около печи в глине пола устраивалась для кухонных отбросов котлообразная яма, стенки которой тщательно сглаживались. К сожалению, остается неизвестным, как устраивались потолки, крыши, окна и двери; сведения о таких конструктивных частях не могли быть добыты раскопками, так как большинство описанных жилищ погибло от огня, который, конечно, прежде всего уничтожил именно крыши, окна и двери.

Сведения о жилых сооружениях более позднего времени находим у иностранцев в описаниях их путешествий в «Московию».

Адам Олеарий приложил к описанию своего путешествия в Московское государство изображения почти исключительно городов. Правда, некоторые народные сцены, как, например, бродячие скоморохи и увеселения женщин, происходят, по-видимому, не в городе, но все внимание художника было обращено в них преимущественно на изображения фигур, а пейзаж и изображения зданий пририсованы, вероятно, впоследствии, по памяти, и поэтому особенно доверять этим изображениям вряд ли представляется возможным. Зато на карте Волги у Олеария есть рисунок избы луговых черемис, которая в существенных своих частях мало чем отличается от нынешних изб наиболее примитивного устройства (рис. 47). Действительно, два ее бревенчатых сруба сделаны из горизонтальных венцов, рубленных с остатком; между срубами видны ворота, ведущие в крытый двор (в сени). Передний сруб представляет собою жилую часть здания - саму избу, так как через открытую дверь в ней видны сидящие на полу люди; задний сруб, изображающий, вероятно, клеть, находится под общей крышей с избой и сенями; окон в стенах заднего сруба не видно, тогда как в переднем есть маленькое лежачее окно без переплета - вероятно, волоковое. Крыша сделана из теса, причем тесины настланы в закрой. Трубы у этой избы нет, но у двух других изб, расположенных сзади, трубы имеются, и на одной из крыш изображены даже гнеты, о которых было упомянуто выше. Необычным, по сравнению с нынешними избами, является на рисунке Олеария устройство дощатого фронтона и размещение входной двери не из сеней, а с улицы. Последнее, однако, было сделано, очень вероятно, с той только целью, чтобы показать, что передний сруб является жилой частью здания, о чем нельзя было бы догадаться, если бы вместо дверей, через которые видны люди, были бы изображены окна.

В противоположность Олеарию, Мейерберг (* Альбом Мейерберга. Виды и бытовые картины России XVII века ) дает в своем путевом альбоме очень много изображений сел и деревень, которые своими околицами с воротами, церквами, колодцами и общим типом жилых и хозяйственных зданий совершенно аналогичны современным деревням и селам. К сожалению, стремясь схватить общий характер того или иного селения, автор этих рисунков, очевидно, не гнался за деталями, да и не мог этого сделать, вследствие относительно небольшого масштаба этих рисунков. Тем не менее, среди изображенных им изб можно найти избы такого типа, как и описанная выше изба у Олеария, например, в деревне Рахине (рис. 48), а также пятистенные избы (рис. 49), причем все избы изображены у него рублеными, крытыми на два ската, с рублеными же фронтонами. Особенно интересна одна изба села Вышняго Волочка и изба под Торжком, на противоположном берегу реки Тверды (рис. 50 и 51); обе они имеют крыльца, ведущие во второй этаж или в жилые помещения над подклетами, причем одно крыльцо устроено на столбах, а другое сделано висячим и лестница его покрыта крышей, то есть каждое из них подходит по своей конструкции к одному из типов крылец, которые встречались нам при обзоре современных изб.

Теперь перейдем к рассмотрению русских источников, из которых для нашей цели особенно интересен упомянутый выше план Тихвинского монастыря. Изображенные на нем избы можно разделить на четыре группы. Первую из них образуют избы, состоящие из одного сруба, покрытого на два ската, с тремя оконцами, расположенными в виде треугольника и высоко поднятыми над землей (рис. 52).

Ко второй группе относятся избы, состоящие из двух срубов - переднего и заднего, крытых самостоятельными двухскатными крышами, так как передний сруб несколько выше заднего (рис. 53). В обоих срубах имеются окна, расположенные как на фасадной (короткой) стороне, так и на боковых, причем первые образуют, как и в предыдущем случае, фигуру треугольника. В этом типе изб передний сруб, по-видимому, является жилой частью здания, а задний - служебной, то есть клетью. Подтверждается это тем, что у некоторых изб такого типа их задние части нарисованы не бревенчатыми, а дощатыми (забранными в столбы), причем в них показаны ворота, находящиеся не в середине стены, а значительно придвинутые к переднему срубу. Очевидно, что эти ворота ведут в крытый двор или сени, слева от которых находится клеть. К улице эти избы обращены фронтоном переднего сруба и, таким образом, не только общей своей планировкой, но и положением относительно улицы очень походят на современные двухсрубные избы, так как отличаются от них лишь тем, что срубы их не одинаковой высоты (рис. 54).

Третья группа распадается на две подгруппы; к первой относятся избы, состоящие из двух самостоятельных срубов, соединенных на фасаде воротами, а сзади забором, образующим открытый двор (рис. 55), причем каждый из срубов сконструирован совершенно так же, как и срубы изб первой группы. Вторая подгруппа отличается от первой тем, что за соединяющими два сруба воротами находится не открытый двор, как в предыдущем случае, а крытый (сени), причем высота его значительно ниже высоты срубов, одинаковых по высоте (рис. 56). Как в первой, так и во второй подгруппе избы повернуты фронтонами к улице, и на фасадных их стенах изображены такие же, расположенные треугольником, окна, как и в избах предыдущих групп.

Наконец, к четвертой группе относятся такие избы, которые так же, как предыдущие, состоят из двух срубов, но соединяющие эти срубы сени примыкают не к длинным, а к коротким сторонам последних, так, что на улицу выходит только один сруб, обращенный к ней своей фронтонной стороной, в которой виднеются опять-таки три окошечка (рис. 57). Передняя из изображенных на рис. 57 изб особенно интересна в том отношении, что нижняя часть ее сеней изображена сделанной из бревен, а верхняя, в которой видно большое, по-видимому, красное окно, изображена сделанной из досок, забранных в косяк. Это обстоятельство ясно говорит, что средняя часть избы представляет собой именно сени, которые всегда делались холодными и, следовательно, могли быть досчатыми. В большинстве случаев сени таких изб изображены более низкими, нежели срубы, но в одном случае (рис. 58), а именно у избы, стоящей в ограде женского Тихвинского монастыря, оба сруба и сени имеют одинаковую высоту. Изба эта, очевидно, двухъярусная, так как у нее виден взвоз, ведущий к воротам верхних сеней, а под площадкой взвоза видны ворота нижних сеней. Слева от этой избы изображена другая, у которой имеется крыльцо, ведущее к особому прирубу, перспектива которого сильно искажена составителем плана. Крыльцо состоит из марша и верхнего рундука (самого крыльца), столбы которого намечены очень неясно, несколькими штрихами.

Гораздо детальнее изображено крыльцо у избы, стоящей вне ограды того же монастыря, за рекой (рис. 59). Изба эта состоит из двух корпусов: левого - низкого (одноярусного) и правого - высокого (двухъярусного); корпуса соединены друг с другом воротами, за которыми находится открытый двор. Крыльцо ведет во второй ярус правого корпуса и состоит из лестницы и верхнего рундука, опирающегося на два столба и покрытого односкатной крышей; вдоль левой стены правого корпуса видна еще одна односкатная крыша, принадлежащая галерее, выходящей, вероятно, на рундук крыльца. Рисунок этот, подобно большинству остальных изображений зданий, находящихся на плане Тихвинского монастыря, приходится исправить и дополнить, но все же он дает полное представление об общем характере здания.

Но, может быть, составитель Тихвинского плана фантазировал, подобно иконописцам, изображавшим на иконах здания, очень далекие от натуры, и рисовал на своем чертеже то, что ему хотелось изобразить, а не то, что существовало в действительности? Этому противоречит характер изображений плана, имеющий явно портретное, если можно так выразиться, сходство, о котором можно судить, сопоставляя рисунки плана с тем, что существует и до сих пор в Тихвинском монастыре, например, с собором Большого (мужского) монастыря, с его колокольницей и с собором Малого (женского) монастыря. Наконец, может быть, автор плана срисовал с натуры только такие важные, каменные здания, как только что перечисленные, а менее важные, то есть деревянные, рисовал по памяти? К сожалению, ни одного из деревянных зданий, изображенных на плане, до настоящего времени не уцелело и поэтому ответить на поставленный вопрос путем непосредственного сравнения невозможно. Но мы имеем полное право сравнивать рисунки рассматриваемого плана с аналогичными зданиями, сохранившимися в других местах, и это сравнение вполне убедит нас в том, что чертежник Тихвинского плана педантично копировал натуру. В самом деле, стоит только сопоставить изображенные им придорожные часовни над большими крестами (рис. 60) с фотографиями таких же часовен, построенных в XVIII веке (рис. 61 и 62), чтобы отдать справедливую дань удивления тому любовному вниманию и добросовестности, с которыми автор плана отнесся к возложенной на него задаче.

Не менее пунктуальным в изображении натуры является и автор иконы св. Александра Свирского (* икона эта находится в Музее Александра III в Петрограде. ).

Действительно, нарисованные им дымовые трубы на крышах жилых зданий монастыря имеют совершенно такой же характер, как и у тех «дымниц», которые употребляются на севере и по настоящее время и с которыми мы познакомились выше (рис. 63).

Сопоставляя все приведенные изображения сельских построек с существующими теперь, или с существовавшими в недавнем прошлом крестьянскими избами, убеждаемся в верности нашего априорного предположения, что не только основные приемы сельского строительства, но и большинство его деталей оставались до сих пор такими же, какими они были в XVII веке и ранее. В самом деле, на рассмотренных рисунках иностранцев и наших рисовальщиков («знаменщиков», как их называли в старину) мы видели избы с клетями, отделенными от них сенями, с висячими крыльцами или с крыльцами на столбах, со взвозами и рублеными фронтонами. Видели, что в отношении улиц избы располагались так же, как и теперь, причем сами избы делались то малыми, то пятистенными, то одноярусными, то, наконец, двухъярусными. То же самое мы наблюдали и в отношении деталей; так, например, теплые части изб изображены рублеными, а холодные клети - дощатыми; затем, среди малых, очевидно, волоковых окон, мы видели большие окна -красные и, наконец, над крышами курных изб нашли совершенно такие же дымницы, как и на существующих сейчас избах севера.

Таким образом, дополняя существующее сейчас изображениями давнего прошлого, мы имеем возможность воссоздать почти полную картину тех, в сущности, немудреных приемов строительства, которые вырабатывались издавна и продолжали удовлетворять крестьян до настоящего времени, когда, наконец, мало-помалу начинают прививаться новые приемы, стоящие в связи с повышающимся уровнем культуры.

Несколько труднее представить себе внутренний вид крестьянской избы прежнего времени, потому что даже в избах севера, где исконные обычаи держатся гораздо крепче, чем в губерниях центральных, теперь уже всюду, где живут побогаче, имеются самовары, лампы, бутылки и т.д., присутствие которых мгновенно рассеивает иллюзию старины (рис. 64). Однако, наравне с этими изделиями городского рынка можно найти еще предметы прежней обстановки и утвари: по местам еще встречаются старинного типа лавки (рис. 65), столы, шкапы (рис. 64) и полки для икон (божницы), украшенные порезками и росписью. Если же дополнить это образцами крестьянской утвари, хранящимися по нашим музеям - разными ткацкими станками, прялками, вальками, светцами, чашками, корцами, ковшами и т.п. (* Образцы старой крестьянской утвари см. у графа А.А. Бобринского «Народные русские деревянные изделия» ), то можно довольно близко подойти к тому, что представлял собою в старину внутренний вид крестьянских изб, бывший, по-видимому, далеко не таким убогим, как это обыкновенно думают, составляя себе представление по нынешним избам более бедных теперь центральных губерний.

Интерьер русских изб в большинстве своем очень похож и включает в себя ряд элементов, которые можно встретить в любом доме. Если говорить об устройстве избы, то она состоит из:

• 1-2 жилых помещений
• горница
• чулан
• терраса

Первое с чем сталкивался гость, зайдя в дом - это сени. Это своего рода зона между отапливаемым помещением и улицей. Весь холод задерживался в сенях и не поступал в основное помещение . Сени использовались славянами в хозяйственных целях. В этом помещении держали коромысло и другие вещи. В сенях располагался чулан . Это помещение, которое отделялось от сеней перегородкой. В нем располагался ларь с мукой, яйца и другие продукты .

Отапливаемое помещение и сени отделяли дверь и высокий порог. Такой порог делался для того, чтобы холодному воздуху было сложнее проникать в теплое помещение. Кроме этого, существовала традиции, согласно которой гость, входя в помещение, должен был кланяться, приветствую хозяев и домового . Высокий порог как раз "принуждал" гостей преклоняться, входя в основную часть дома. Так как вход без преклонения обеспечивал удар головы об косяк. С приходом на Русь христианства поклон домовому и хозяевам дополнился осенением себя крестным знамением и поклоном иконам в красном углу .

Переступая через порог, гость попадал в основное помещение избы. Первое, что попадало на глаза - печь. Располагалась она сразу слева или справа от двери . Русская печь - основной элемент избы. Отсутствие печи говорит о том, что строение является нежилым. Да и свое название русская изба получила именно благодаря печи, которая позволяет топить помещение. Еще одна важная функция данного устройства - приготовление пищи . До сих пор нет более полезного способа приготовления еды, чем в печи. В настоящее время существуют различные пароварки, которые позволяет сохранить максимум полезных элементов в пище. Но все это не сравнимо с приготовленной едой из печки. С печью связано много поверий. Например, считали, что она являлась любимым местом отдыха для домового. Или, когда ребенок терял молочный зуб, его учили бросать зуб под печку и говорить:

"Мышка, мышка, на тебе репяной зуб, а ты дай мне костяной зуб"

Также считалось, что мусор из дому нужно сжигать в печи, чтобы энергия не уходила наружу, а оставалась внутри помещения.

Красный угол в русской избе

Красный угол - неотъемлемая составляющая внутреннего убранства русской избы . Он располагался по диагонали от печи (чаще всего это место выпадало на восточную часть дома - на заметку тем, кто не знает куда установить красный угол в современном жилище). Это было священное место, где находились рушники, иконы, лики предков и божественные книги. Необходимой частью красного угла являлся стол. Именно в этом углу вкушали пищу наши предки. Стол же считался неким алтарем, на котором всегда находился хлеб:

"Хлеб на стол, так стол престол, а хлеба ни куска – так и стол доска"

Поэтому даже сегодня традиция не позволяет сидеть на столе. А оставлять ножи и ложки считается дурной приметой. До сегодняшних дней сохранилось еще одно поверье связанное со столом: молодёжи запрещалось сидеть на углу стола, дабы избежать участи безбрачия.

Лавка с сундуком в избе

Предметы быта в русской избе играли каждая свою роль . Скрыня или сундук для одежды являлся важным элементов дома. Скрыня переходила по наследству от матери к дочери . В него складывалось приданное девушки, которое она получала после замужества. Располагался этот элемент интерьера русской избы чаще всего рядом с печкой.

Лавки также являлись важным элементов интерьера русской избы. Условно они делились на несколько видов:

• долгая - отличается от остальных длиной. Считалась женским местом, где занимались вышиванием, вязанием и т. д.
• короткая - во время трапезы на ней сидели мужчины.
• кутная - устанавливалась около печи. На ней ставились вёдра с водой, полки для посуды, горшки.
• пороговая - шла вдоль стены, где расположена дверь. Использовалась в качестве кухонного стола.
• судная - лавка выше, чем другие. Предназначалась для хранения полок с посудой и горшков.
• коник - мужская лавка квадратной формы с вырезанной конской головой сбоку. Располагалась около двери. На ней мужчины занимались мелким ремеслом, поэтому под лавкой хранились инструменты.
• "нищая" также располагалась у двери. На нее мог садиться любой гость, вошедший в избу без разрешения хозяев. Связано это с тем, что гость не может пройти в избу далее матицы (бревно, служащее основанием для потолка). Визуально матица выглядит как выступающее бревно поперек основных уложенных досок на потолке.

Горница - это еще одно жилое помещение в избе. Имелось оно у зажиточных крестьян, ибо подобное помещение мог позволить себе не каждый. Горница чаще всего устраивалась на втором этаже . Отсюда её название горница - "гора" . В ней находилась другая печь, называемая голландкой . Это печь округлой формы. Во многих деревенских домах они стоят до сих пор, являясь украшением. Хотя даже сегодня можно встретить избы, которые отапливаются этими старинными приборами.

О печи уже сказано достаточно. Но нельзя не упомянуть и те инструменты, которые использовались в работе с русскими печами. Кочерга - самый известный предмет. Представляет собой железный прут с загнутым концом. Применялась кочерга для размешивания и сгребания углей . Помело же использовалось для очищения печи от углей .

С помощью ухвата можно было перетаскивать или передвигать горшки и чугунки. Он представлял собой металлическую дугу, которая позволяла захватывать горшок и переносить его с места на место. Ухват позволял ставить чугунок в печь без боязни обжечься .

Еще одним предметом, используемым в работе с печкой, является хлебная лопата . С помощью неё хлеб помещают в печь и вытаскивают после приготовления. А вот слово "чапля " знают не многие. Этот инструмент по другому называют сковородник. Использовался он для захвата сковороды .

Колыбель на Руси имели различные формы. Были и выдолбленные, и плетеные, и подвесные, и "ваньки-встаньки". Названия же их были на удивление разнообразны: люлька, зыбка, колиска, качалки, баюкалка. Но с колыбелью связан ряд традиций, который оставался неизменным. Так, например, считалось необходимым устанавливать колыбель в том месте, где младенец может наблюдать рассвет . Качать пустую колыбель считалось плохой приметой. В эти и многие другие поверья мы верим и по сегодняшний день. Ведь все традиции предков основывались на их личном опыте, который новое поколение приняло у своих пращуров.

Русская изба символизирует собой Россию в малом. Ее архитектура представляет собой стойкость традиций, которые дошли до нас благодаря верности крестьян заповедям прошлого. На протяжении нескольких веков вырабатывались стиль, планировка и декор русской избы. Интерьер всех домов практически ничем не отличается, он вмещает в себе несколько элементов: несколько жилых комнат, сени, чулан и горницу, а также террасу.

Изба в России: история

Изба представляет собой деревянное строение, которое до трети своей части уходит под землю, напоминающее полуземлянку. Те дома, где не было печной трубы, именовались курными. Дым из печи выходил на улицу через входные двери, поэтому во время топки он висел над потолком. Чтобы сажа не падала на людей, сооружались специальные полки по всему периметру стен. Немного позже начали делать отверстия в стене, а потом и в потолке, которое закрывалось задвижкой. Декор русской избы курной был непримечательным. Полов как таковых не было, они были земляные, окон также дом не имел, были только небольшие окошки для освещения. В ночное время пользовались для освещения помещения лучиной. Через несколько столетий начали появляться белые избы, в которых были печи с трубами. Именно такой дом считается классической русской избой. Она делилась на несколько зон: печной угол, отделяемый от других занавесом, справа у входа располагался угол женский, а возле очага - мужской. С восточной стороны горизонта в доме располагался так называемый красный угол, где на специальной полке под вышитыми полотенцами в определенном порядке размещался иконостас.

Внутренняя отделка

Потолок в доме был из жердей, которые предварительно раскалывали пополам. На мощную балку выкладывали брусья, щели замазывали глиной. Сверху потолка насыпали землю. К балке подвешивали колыбель на специальное кольцо. Такой внутри предполагал обшивку внутренних стен досками из липы. Возле стен размещали лавки, на которых спали, и сундуки, где хранили вещи. На стены прибивали полки. Особой роскоши внутри избы не было. Каждая вещь, которую там можно было увидеть, была нужна в хозяйстве, лишнего ничего не было. В женском углу размещали предметы, необходимые для приготовления пищи, также здесь была прялка.

Элементы декора русской избы

В избах все блистало чистотой. На стены вывешивали вышитые полотенца. Мебели было мало, кровати и шкафы появились только в девятнадцатом столетии. Главным элементом был обеденный стол, который размещался в красном углу. Каждый член семьи всегда садился на свое место, хозяин сидел под иконами. В стол скатертью не накрывали, на стены не вывешивали никаких украшений. В праздники изба преображалась, стол выдвигали на середину комнаты, накрывали скатертью, на полки выставляли праздничную посуду. Еще одним элементом декора служил большой сундук, который был в каждой избе. В нем хранилась одежда. Сделан он был из дерева, оббит полосами из железа и имел большой замок. Также декор русской избы предполагал наличие лавок, где спали, и для грудных детей, которую передавали из поколения в поколение.

Порог и сени

Первое, с чем сталкивались, когда входили в избу, - это сени, что представляли собой помещение между улицей и отапливаемой комнатой. Они были очень холодными и применялись в хозяйственных целях. Здесь висело коромысло и прочие необходимые предметы. Хранили в этом месте и продукты питания. Перед входом в теплое помещение был выстроен высокий порог, где гость должен был поклониться хозяевам дома. Со временем поклон дополнился крестным знамением перед иконами.

Русская печь

Когда попадали в основную комнату, первое, на что обращали внимание, - это была печь. Так, предполагает наличие такого главного элемента, как русская печь, без которой помещение считалось нежилым. На ней также готовили пищу, в ней сжигали мусор. Она была массивной и долго сохраняла тепло, в ней было несколько заслонок для дыма. Здесь размещалось много полок и ниш для хранения посуды и прочих предметов быта. Для приготовления пищи применяли чугунки, которые ставились в печь при помощи рогачей, а также сковородки, глиняные горшки и кувшины. Здесь стоял самовар. Поскольку печь стояла в центре комнаты, она прогревала дом равномерно. На ней размещали лежанку, на которой могли помещаться до шести человек. Иногда сооружение было такого размера, что в нем могли мыться.

Красный угол

Неотъемлемой частью внутреннего декора избы считался который находился в восточной части дома. Он считался священным местом, здесь размещали вышитые полотенца, иконы, священные книги, свечи, святую воду, пасхальное яйцо и так далее. Под иконами находился стол, где принимали пищу, на нем всегда стоял хлеб. Иконы символизировали алтарь православного храма, а стол - церковный престол. Здесь принимали самых почетных гостей. Из икон в каждой избе были обязательными лики Богородицы, Спасителя и Николая Угодника. К красному углу были обращены изголовья постелей. В этом месте проводили множество обрядов, которые связаны с рождением, свадьбой или похоронами.

Лавки и сундуки

Сундук также являлся важным элементом декора. Он переходил по наследству от матери к дочке и размещался возле печи. Все убранство дома было очень гармоничным. Здесь присутствовало несколько видов лавок: длинные, короткие, кутные, судные и так называемые нищие. На них размещались различные предметы хозяйственного назначения, а на «нищую» лавку мог присесть незваный гость или нищий, который без приглашения вошел в дом. Лавки символизировали дорогу во многих старых обрядах.

Таким образом, перед нами представляется уютная русская изба, единство конструкции и декора которой является прекрасным творением, которое создал крестьянин. В доме не было ничего лишнего, все предметы интерьера использовались в повседневной жизни хозяев. На праздники изба преображалась, ее украшали предметами, сделанными своими руками: вышитыми рушниками, вытканными скатертями и многим другим. Это нужно помнить, если нужно принести в школу рисунок на эту тему. В 5-м классе на ИЗО "декор русской избы" - одно из предусмотренных программой заданий.

Люди обустраивали свои избы, сопоставляя их мироустройству. Здесь каждый угол и деталь наполнены особым смыслом, они показывают взаимоотношения человека с внешним миром.