Функции лунного пейзажа в литературе. Луна в искусстве

ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

2013 РОССИЙСКАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ФИЛОЛОГИЯ Вып. 2(22)

УДК 82(091)-14

ОБРАЗ ЛУНЫ В РОМАНТИЧЕСКОЙ ПОЭЗИИ: ДВЕ ТЕНДЕНЦИИ В РАМКАХ ОДНОГО ЖАНРА

Андрей Александрович Сапёлкин

к. ист. н., заведующий кафедрой иностранных языков

Дальневосточная государственная академия искусств

690600, Владивосток, ул. Петра Великого, 3. [email protected]

В статье прослеживается эволюция образа луны в европейской поэзии от античности до современности с акцентом на романтическом периоде, поскольку в творчестве поэтов именно этого периода использование «лунной» образности достигает пика. Рассматривается специфика трактовки образа луны как почти непременной детали поэтической атрибутики в английской, французской и итальянской романтической традиции. Впервые выявляются две противоположные тенденции в рамках поэтического жанра - романтическая и антиромантическая, выразившиеся в альтернативной подаче образа луны. В качестве примеров использованы стихотворения английских, французских и итальянских поэтов, на русский язык прежде не переводившиеся.

Ключевые слова: поэзия; лунная образность; романтизм; итальянский романтизм; скапилья-

Не найдется, пожалуй, такого поэта, у которого не было бы стихов о луне или упоминания о ней хотя бы в одной из созданных им стихотворных строк. И солнце, и луна были двумя главными светилами, которые человек наблюдал, делая первые шаги по земле в качестве homo sapiens. Неудивительно, что оба быстро сделались объектами религиозного культа и воспевались в гимнах, которые люди создавали в честь олицетворявших эти светила божеств. Поэзия, которая берет начало именно в религиозных обрядах и песнопениях, сделала и солнце, и луну едва ли не первыми предметами своей атрибутики. Луна искони была «оком ночи», тогда как солнце -«оком золотого дня» . При этом если солнце всегда воплощалось в мужском образе, то луна в образе богини сделалась главным воплощением красоты и величественности, и самые ранние образцы такого воплощения мы находим у Гомера . В античной поэзии - в частности у Сафо (ок. 630 - 572/570 г. до н. э.) - уже четко определился тот круг образов, в которых воплощается луна, тот антураж, в котором она неизменно появляется, то эмоциональное состояние, которое ею вызывается, а также та метафорика, которая сделалась чуть ли не обязательной в поэзии всех последующих эпох, школ и направлений. С полным правом можно сказать, что Сафо - «личность, почти до совершенства романтическая, которую можно

уподобить самым чистым созданиям немецкого романтизма» - предвосхитила романтизм, о чем наглядно свидетельствуют хотя бы следующие два образца ее чарующей лирики: Близ луны прекрасной тускнеют звезды, Покрывалом лик лучезарный кроют,

Чтоб она одна всей земле светила Полною славой.

Уж месяц зашел; Плеяды Зашли... И настала полночь.

И час миновал урочный...

Одной мне уснуть на ложе!

(Пер. Вяч. Иванова) [Античная лирика 1968: 34, 42]

Поэтическое искусство эллинистического периода представляет здесь ту абсолютную субъективность восприятия, то абсолютное слияние духа с самим собою и то излияние чувств, находящее свою субъективность и в окружающем мире, и в природе, какие сделались универсальными в романтическом искусстве нового времени.

Апробированная еще античной поэзией образность, включая лунную метафорику, а также всю систему лунных эпитетов, со временем превратилась в стандарт, обязательный для поэтов всех стран, всех художественных школ и направлений. От первоначальной свежести и новизны она постепенно эволюционировала в сторону

© Сапёлкин А.А., 2013

традиционности, чтобы, совершенно исчерпав себя, сделаться в итоге избитой и шаблонной. Еще С.Т.Кольридж (1772-1834), один из крупнейших английских поэтов-романтиков, а также теоретик поэзии, в своей Biographia Literaria (1817) отмечал, что даже у самых «изысканных поэтов XV-XVI вв., особенно итальянских, образность почти всегда одна и та же: солнце, луна, цветы... У английских поэтов, за немногими исключениями, в мыслях почти столь же мало новизны, сколь и образности.» . Как верно отметил один из авторов, «открытия одного времени всегда становятся шаблонами, тиранами следующего» . У английских романтиков -Скотта, Китса, Байрона, Шелли - и особенно поэтов т.н. «озерной школы» - Вордсворта, Кольриджа и Саути - редкое стихотворение обходится без присутствия луны. Это дало основание Э.Прэтт назвать одного из них - Китса - «лунным поэтом» , хотя подобное определение вполне применимо к ним всем. Она же скрупулезно подсчитала, что у Скотта, например, на тысячу строк приходится сорок восемь слов, обозначающих цвет, и из них не менее двадцати двух раз встречается сочетание «бледный свет луны» . Как отмечал Ф.Томпсон в своем знаменитом «Эссе о Шелли», «существует. некая ватага слов, “преторианская когорта” поэзии, помощь которых предписана и к которой прибегает любой, кто вожделеет мантии поэта, но без предписанной помощи которых никто и не смеет вожделеть этой мантии.» . Излишне говорить, что образ луны со всей своей лексической атрибутикой находится едва ли не в первой шеренге этой самой «преторианской когорты» поэтического словаря.

Круг «лунных эпитетов» в целом не столь уж и широк. Как у романтиков, так и у представителей предыдущих и последующих поэтических течений луна обыкновенно «призрачная», «унылая» в мистическом контексте, «бледная», «печальная» в меланхолическом, «белая», «серебряная» или «серебристая» в пейзажном, «спокойная», «величавая» в лирическом, «царственная» («царица ночи»), «ночное светило» в любовном. Более или менее одинаков и антураж «светила ночи»: луна, как правило, светит или из-за облаков, или в просвете между облаками, или же в окружении звезд, которые выступают ее «младшими» спутниками. Первая строфа «Зимней дороги» А.С.Пушкина («Сквозь волнистые туманы / Пробирается луна, / На печальные поляны / Льет печально свет она») представляет собой, по сути, квинтэссенцию всех романтических приемов поэтического изображения луны.

Однако уже в недрах самого поэтического культа луны, наряду с его утверждением, вызревало и его отрицание. Эти два процесса шли параллельно друг другу, и едва ли не первое наглядное его выражение мы находим еще у Шекспира в «Ромео и Джульетте» - в знаменитой сцене объяснения двух влюбленных, которое происходит лунной ночью в саду (действие II, явление 2).

Мой друг, клянусь сияющей луной,

Посеребрившей кончики деревьев...

Джульетта

О, не клянись луною, в месяц раз

Меняющейся, - это путь к изменам.

(Пер. Б. Пастернака)

Шекспир вкладывает в уста Ромео слова, совершенно романтические как по духу, так и по способу выражения, - и это задолго до того, как романтизм оформился в качестве литературнохудожественного течения. Однако Джульетта прерывает его романтический пыл вполне реалистическим замечанием, что луна - не тот предмет, которым можно клясться: она непостоянна (inconstant), так как регулярно меняет свой облик, представая в образе то убывающего, то прибывающего месяца, то, собственно, полной луны... От шекспировской сцены, таким образом, идут две параллельные тенденции: традиционноромантическая и одновременно антиромантиче-ская, отрицающая первую. Это отрицание проявляется чаще всего в форме пародирования традиционных приемов романтической поэзии. Меньше всего, казалось бы, можно было ожидать подобного от Перси Биши Шелли (17921822), одного из виднейших представителей английского романтизма. В своих стихах и особенно больших развернутых поэмах Шелли разнообразит лунные эпитеты, множит сравнения, сочиняет новые метафоры, но, в целом, не выходит за рамки традиционного изображения и воспевания луны. Типичным является следующий фрагмент поэмы «Эпипсихидион» (Epipschydion, 1821)

Царица звезд, чиста и холодна,

Твоя улыбка красит мир, Луна;

Твой пламень мягок, хоть и ледяной,

Меняясь, остаешься ты луной.

В свете всего творчества Шелли написанный им в 1820 г. и явно незавершенный набросок стихотворения The Waning Moon («Меркнущая луна») выглядит полной неожиданностью. Возможно, это сознательная пародия и автор не намеревался ее печатать, поскольку стихотворение увидело свет только в сборнике посмертных сти-

Из спальни ковыляет в неглиже,

Напялив шаль, ведомая умом,

Который все слабее с каждым днем,

Луна на мрачный небосвод взошла Бесформенной и белой массой.

В целом, однако, ни подобное пародирование, ни какая-либо другая ироничная или насмешливая трактовка образа луна не в характере английских (и, добавим, немецких) романтиков.

По верному замечанию Дж. Муони, «все самые типичные плоды романтической поэзии вызрели в германских туманах» . Французский романтизм ввиду особенностей климата, национального характера и исторического опыта французов отличается от романтизма «северян» - англичан и немцев. Как указывает другой автор, «их влияние и особенно английской литературы [на французскую]... было большим., но не единственным и не самым важным. [...] Изменилось направление духа, здесь ищут другого идеала, сердца научились любить иначе, возникла необходимость в новых эмоциях» . У французских романтиков луна тоже остается неотъемлемым образом их стихотворной атрибутики, но все же она претерпевает определенную метаморфозу. У английских и немецких романтиков луна не только выражает состояние души, но и задает его. Вид луны, характер ее появления на небе, реакция, которую она вызывает, предопределяет настроение персонажа, образ его мыслей или действий, характер ситуации, а от этого - дальнейший ход повествования или даже развитие сюжета (если речь идет не о чистой лирике). У французских романтиков луна чаще всего выступает лишь стильным антуражем: она не определяет, она отражает. Ее появление на небе не предопределяет хода мысли или действия, характера ситуации или состояния души; она воплощает собой уже совершившееся, победоносно сияя в благополучных или счастливых ситуациях или тускло мерцая в отчаянных и драматичных. При этом французские романтики уже гораздо смелее экспериментируют с антиромантической тенденцией в рамках романтического жанра, о чем свидетельствует известное стихотворение Мюссе «Баллада луне» (Ballade а la lune, 1829). Оно представляет собой «дерзкую пародию. романтических ритмов и образов. Мюссе осмеливается быть озорным и издеваться над меланхолией» . В тридцати четырех строфах, составляющих стихотворение, Мюссе нагромождает одну за одной самые курьезные ме-

тафоры, самые нелепые эпитеты и сравнения, превращая пародию в подлинный гротеск.

Луна, какая сила

То в профиль, то в анфас

Тебе смотреть на нас?

Ты просто толстокорый, Огромный колобок, Который

Лишен и рук, и ног.

Не червь ли диск твой гложет,

Что тот, за шагом шаг,

Не убывать никак?

Это сочинение девятнадцатилетнего Мюссе наделало в свое время много шуму , но, достигнув своей цели, которая, по всей видимости, состояла в намеренном эпатаже, Мюссе с годами возвращается в лоно «ортодоксального» романтизма и в дальнейшем посвящает луне строки, вполне традиционные с точки зрения канонов романтического направления.

Однако в недрах французского романтизма вызревало новое литературное направление, которое парадоксальным образом явилось неприятием романтических приемов и отказом от них. Это движение, получившее название «Парнасская школа», представлено целым рядом поэтов, выросших в лоне романтизма, но отошедших от него как от чего-то вычурного, экзальтированного и, как следствие, неестественного, искусственного. Пожалуй, ярче всего выразил установку парнасской школы Г юстав Флобер, который «как никто боролся с пошлостью поэтической экзальтации» . «Парнасцы стремились к тому, чтобы оставаться бесстрастными, они отгораживались от всякой страстности» . «.После буйства романтизма, после исступления [романтического] лиризма, доведенного до крайности», они пришли «к провозглашению высшей красоты - в неподвижности.» . Неудивительно поэтому, что вычуры романтической школы представлялись им неприемлемыми, и они избегали их в своих сочинениях. Заметной фигурой среди парнасцев был поэт и драматург Луи Буй-ле (1822-1869), в России практически неизвестный. Литературная энциклопедия издания 1962 г. о нем даже не упоминает, несмотря на то, что Буйле был другом Флобера и подсказал ему идею романа «Мадам Бовари» , а Мопассан отозвался на кончину поэта проникновенными стихами, в которых назвал Буйле «своим учителем» . Фло-

бер после смерти Буйле собрал все неопубликованные стихи своего друга и издал их отдельным сборником, которому дал название «Последние песни» (Dernieres chansons, 1872). Помещенное в нем стихотворение «Луне» (A la lune) представляет собой замечательный пример пародии на романтическую поэзию . Впрочем, оно чуждо эксцессов, отличающих «Балладу луне» Мюссе: Буйле вместо гротеска прибегает к мягкому юмору. Ироничношутливый тон проступает уже в первых строфах: в выборе эпитетов («старик-Париж»), в том числе парадоксальных («бледный светоч утешенья»), метафор («старая упрямица»), олицетворений («прильнуть к моему окну»).

Ты, с кем знаком старик-Париж И всякий прочий понемножку,

Скользишь вдоль черепичных крыш,

Чтоб к моему прильнуть окошку.

Свое сиянье ровно лей,

Упрямица ночного бденья,

На черноту судьбы моей,

Как бледный светоч утешенья!

С третьей строфы тон повествования меняется. Поэт обращается к Луне в лучших романтических традициях. Возвышенными становятся метафоры («сестра земли», «чарующая звезда»), эпитеты («ревностное целомудрие», «свежие озёра»), выбор слов («твердь небесная»). Поэт сетует на то, что ввиду своей бедности не может предложить Луне лучшего пристанища, чем убогая комнатка, в которой он живет. Будь он богат, он предложил бы ей и густые леса, и зеленые лужайки, и «свежие озера»...

И скаты берегов крутых,

И ласковый песок прибрежный,

Где стоп серебряных твоих След оставался б белоснежный!..

Тон поэта постепенно становится все более экзальтированным, метафоры - все более вычурными («алмазы из твой оправы», т.е. звезды; «пристанище из зеленых аркад», т.е. лес):

О, кто б тебя не превознес,

Алмазы из твоей оправы Узрев в жемчужных блестках рос,

У сеявших цветы и травы.

Когда восторженность поэта достигает предела вычурности и цветистости, внезапно раздается голос самой Луны, которая охлаждает восторженный пыл поэта:

«Мой друг, не в рощах, не в листве, -Луна со вздохом мне на это, -Всего милей мне в голове Безумца или же поэта!».

Слова Луны, словно холодный душ, должны подействовать на разгоряченное воображение поэта отрезвляюще: такой, какой ее видит он, она существует только в «голове у сумасшедших» или же в воспаленном «мозгу поэтов», из чего следует закономерный вывод, что романтическая поэзия и безумие суть явления одного порядка.

Стихотворение Буйле примечательно тем, что две тенденции - романтическая и антироманти-ческая - здесь объединены: они сосуществуют в рамках одного стихотворения, тогда как прежде обе они бывали разведены по разным сочинениям. В дальнейшем этот прием становится все более распространенным.

Итальянский романтизм, выражаясь метафорически в духе классического романтизма, сияет, подобно луне, отраженным светом романтизма его северных собратьев. Вопрос о том, существовало ли в Италии такое литературное направление, как романтизм, является дискуссионным в итальянском литературоведении, и спор ведется уже более двух веков. Романтизм в том виде, в каком он сложился в Англии, Германии и во Франции, не мог появиться в Италии ввиду различного исторического опыта названных стран, а также сильной классической и классицистской традиции, которая препятствовала распространению в Италии «романтической школы»: «отказ от этой традиции означал бы отказ от самой Италии» [Ма^^аш 1908: XII]. Продолжавшаяся в течение почти полутора тысяч лет феодальная раздробленность полуострова очень долго делала невозможным формирование здесь единой нации, развитие буржуазных отношений и создание единой литературной школы. Отсутствие централизованного государства исключало и наличие единого художественного направления, а потому ни классицизм, ни развившийся как реакция на него романтизм не получили в Италии оформления в качестве идейно-художественного течения общенационального порядка, оставшись уделом индивидуального творчества одиночек. Лишь с завершением в 1870 г. эпохи Рисорджи-менто, приведшего к созданию единого национального государства и давшего толчок развитию буржуазных отношений в Италии, встал вопрос о создании общенациональной литературной школы. Романтизм в своем классическом виде изжил себя еще в 1850-1860 гг. , однако молодые итальянские литераторы, начинавшие свой творческий путь как раз в это время, были воспитаны на немецкой и особенно французской романтической литературе, и у них не было других образцов, на которые можно было бы равняться. Последовавший за

героической эпохой Рисорджименто период «буржуазного умиротворения» явился причиной их внутреннего разлада и психического надлома: в сердцах творческой молодежи еще клокотал бунтарский дух, но он уже не мог найти себе выхода в новой действительности - спрос на бунтарство резко упал. Оставался только один способ для его выражения: эпатаж. Эпатаж оказался наиболее характерной чертой творческого метода того литературного и художественного направления в итальянской культуре, которое получило название «скапильятура» - термин, представляющий собой итальянский аналог понятию «богема». Скапильяты перенимают некоторые приемы европейского романтизма, прежде всего его мистического, фантастического крыла, и придают им гипертрофированные, утрированные черты. Используется ими и опыт парнасцев с их антиромантической направленностью, которая у скапильятов опять-таки получает более застроенное звучание - не шутливо-ироничное, а, скорее, гротесковое, ерническое. Среди наиболее видных представителей скапильятуры были поэт и художник Эмилио Прага (1840-1875), а также поэт и композитор Арриго Бойто (1842-1918). Луна традиционно остается неотъемлемым образом и их стихотворной атрибутики, но трактовка образа характеризуется уже совершенно новыми чертами. Написанная Прагой в 1857 г. «Баллада о Луне» (Ballata alla Luna), включенная им впоследствии в сборник «Палитра» (Tavolozza, 1862), интересна плавным переходом от традиционных приемов классического романтизма к ироническим в духе парнасцев, но идущим дальше них, в результате чего ирония граничит уже с сарказмом или издевкой .

О ночи украшенье,

Божественная дева!

Приходят люди и моря в волненье,

Когда ты улыбаешься.

В небе шар одинокий,

Обожаю твой свет и поволоки!

Уже в первой строфе присутствуют скрытая ирония, проявляющаяся в соседстве выразительных метафор чисто романтического порядка («ночное великолепие», «божественная дева», «одинокий шар в небе») с двумя бытовыми (номинативными) метафорами - «приходят в волнение люди и моря», а также скрытой аллюзией, заключенной в словах amo i tuoi veli (в переводе, максимально приближенном к оригиналу, -«обожаю твои поволоки»). Последней фразой обыгрывается важный элемент лунной образности в итальянской поэзии - образ легкой пелены, дымки («поволоки» - она же «покров», «вуаль»),

за которой стоит туманная дымка или облачность, приглушающая сияние луны или же закрывающая его полностью. Velo della luna - это луна, подернутая дымкой. Образ дымки, закрывающей лик луны, имеет обыкновенно отрицательную коннотацию, так что когда поэты хотят подчеркнуть, что сияние луны ничем не омрачено, они используют сочетание la luna senza velo («луна без покрывала, без дымки, без завесы»). Поэтому Прага, говоря о том, что любит «поволоки» луны, т.е. то, что мешает ей являться во всей своей красе и полноте, иронизирует, высмеивая традиционную образность итальянской поэзии.

В следующей строфе романтическая образность полностью находит соответствующее ей словесное выражение, однако некоторые романтические метафоры доведены чуть ли не до абсурда - как, например, в последней строке. По сути, это уже симфора, но чрезвычайно вычурная и даже нелепая.

Как ты, луна, прекрасна,

Когда в лагуне тихой

Свой ты лик отражаешь ночью ясной;

Как хороша, над пиками Гор снежных зависая И бледный свет свой в ледниках купая! Нелепая симфора, которой закончилась третья строфа, словно порождает нелепый вопрос, с которого начинается строфа четвертая. Вопрос в контексте повествования звучит неожиданно и совершенно алогично. Похоже, будто автор, предаваясь воспоминаниям о далеком детстве, вспоминает и детский вопрос, который когда-то пришел ему в голову, но на который он так и не нашел ответа. Суть вопроса состоит в том, какой цвет будет иметь луна, если она появится над морем в дневное время.

Каким же будет светом Сиять твой лик, богиня,

Над брегом моря, солнцем дня нагретом? Возникший совершенно спонтанно и оставшийся без ответа детский вопрос словно повисает в воздухе. Он вклинивается в размышления, на минуту прервав их, но поэт тут же возвращается к созерцанию луны, оценивая ее взглядом уже взрослого человека.

Морской простор волнуется,

Но светло и бесстрастно Ты, над миром взойдя, сияешь ясно! Приподнятый стиль, выбор слов, а также эмоциональная составляющая авторского восприятия луны типично романтичны по духу как в последних трех строках четвертой строфы, так и в первых трех - пятой.

Я любил тебя всюду:

На горах, на равнинах,

Но ты меня не трогаешь,

Когда ты потускнелой

За солнцем следуешь в рубашке белой!

Луна царствует только ночью. С восходом солнца она бывает еще видна на горизонте, но это уже не «ночное великолепие», не «божественная дева» и не «богиня ночи», а, по определению автора, «смещенное и усталое» светило. Днем, при солнечном свете, луна лишается романтического ореола. Происходит развенчание романтического образа луны.

Ах, к Господу с мольбою,

Любви святая дева,

Обратись, если Он пленен тобою,

Чтоб Он в раю удерживал Тебя в дневную пору,

Ибо мил только ночью лик твой взору! Последняя строфа звучит подлинным парадоксом. Поэт прибегает даже к определенной доле кощунства, называя луну при обращении к ней vergine d"amore - «святая дева любви». Поскольку существительное vergine - «дева», как правило, относят к девственнице, а в итальянском языке это слово употребляется в качестве антономазии, когда имеется в виду Пресвятая Дева Мария , то смелость поэта представляется предельной. Поэт полагает, что в течение дня луна пребывает в раю, куда ее поместил сам Бог, покоренный ее красотою, и он призывает ее поскорее обратиться к Господу, чтобы тот в дневное время не выпускал ее оттуда: днем луна невидима и потому не вызывает никаких чувств и эмоций. Любить ее можно только ночью. Заключение, к которому приходит поэт, глубоко индивидуально и не восходит ни к какой традиции.

«Баллада о Луне» Праги примечательна, среди прочего, тем, что романтическая и антиро-мантическая тенденции здесь не просто сосуществуют в рамках одного стихотворения, как мы видели это у Буйле, а тесно переплетены друг с другом, образуя сложную смысловую амальгаму. Серьезный тон постоянно сменяется шутливым, романтический пыл - иронией, и эти переходы осуществляются настолько плавно, что их не всегда можно уловить. Эта особенность отличает стихотворение Праги от стихотворения другого представителя скапильятуры, Арриго Бойто, которому автор дал аллюзивное название «Баллад-ка» (ВаІШеІІа) [Воіїо 1902: 38-40]. «Балладка» стала своеобразным ответом поэта на сочинение

его друга и товарища по творческому цеху, но оно построено совершенно по другому принципу. Две тенденции - романтическая и антиро-мантическая - заключены здесь в рамки одного стихотворения, но в этих рамках они четко разграничены и противопоставлены друг другу по принципу антитезы. Стихотворение начинается со строфы, которая, выполняя своего рода роль зачина, станет в последующем рефреном.

Появится скорей.

Поэт, собравшийся, судя по всему, исполнить серенаду своей любимой и тем самым вызвать ее на свидание, во вполне романтическом духе обращается к луне, прося ее содействия. Как видно, поэт не слишком полагается на свой поэтический дар и вокальные способности, коль скоро прибегает к луне, сопровождая обращение к ней эпитетом (в нашем переводе опущенном) fedele -«верная», т.е. «надежная», на которую можно положиться, которая не подведет. Другими словами (и в этом состоит тонкая авторская ирония), луна - испытанное средство романтиков, к которому прибегают всякий раз в различных ситуациях амурного характера.

О, дай свершиться чуду,

Луна, уважь мой пыл,

И звать тебя я буду Царицею светил.

Поэт стремится заручиться поддержкой луны в достижении желаемого, но у него нет соответствующих «рычагов давления» на нее. Оружие поэта - слово, и он прибегает именно к слову, желая привлечь на свою сторону небесное тело. С этой целью он поначалу использует то, что можно назвать лестью. Лесть поэта, однако, - это не мелкое угодничество и заискивание; это восхваление в духе придворных поэтов, которые, превознося властителя, подбирают все более изысканные эпитеты и сравнения, так что в конце концов выходят за рамки разумного и правдоподобного. Так и герой «Балладки» начинает славословить луну, постепенно распаляясь все больше и теряя чувство меры. Романтический вокабуляр, романтические метафоры и сравнения становятся все более изощренными и в итоге нарочитыми, преувеличенными и вычурными. Скажу - ты из опала В оправе золотой,

Ты мир околдовала Волшебной красотой.

Скажу - тебе стихами Обязан менестрель,

Ты золотишь ночами Малюток колыбель.

В какой-то момент, когда все средства восхваления уже, похоже, исчерпаны, наступает отрезвление. Поэт словно приходит в себя и снова обращается к луне с просьбой, чтобы та помогла ему привлечь к себе внимание его возлюбленной. Первая строфа стихотворения - зачин - звучит снова, но уже рефреном.

Теперь поэт пытается подойти к луне с другой стороны. Допуская, что та может и не прельститься его славословием, он пускает в ход другое словесное оружие - угрозу. Как в трех предыдущих строфах он обещал восславить луну, так в следующих трех он грозится ее ославить.

Но если лика милой Твой свет не озарит,

Скажу, что ты светило Одних могильных плит,

Что ты - свинец тяжелый,

Безжизненный металл,

Что ты, как череп голый,

Являешь свой оскал!

В части поношения поэт столь же изобретателен, как и в части восхваления. Романтические приемы, использованные в первой половине стихотворения, во второй его половине делаются собственными антитезами и становятся уже ан-тиромантическими.

Ты - щит дырявый, грязный Посмешище небес,

Шар вспухший, безобразный,

Что в небо еле влез!

Исчерпав запас бранных эпитетов, поэт опять берет передышку. Прежним светски-любезным тоном он снова обращается к луне с теми же словами, которые составляют зачин и рефрен.

Луна, с моею песней Свое сиянье слей,

Пусть та, что всех прелестней,

Появится скорей.

Поэт дал понять луне, что готов на все ради достижения желаемого. Выбор остается за нею самой. Итог альтернативы, предоставленной поэтом светилу, нам неизвестен, но он не имеет особого значения. Значимо то, что в построман-тической поэзии луна перестает трактоваться серьезно: она все чаще становится объектом шуток или иронии, а попытки воскресить традиционную образность и атрибутику романтического толка в новую эпоху могут иметь лишь комический эффект - если, конечно, речь не идет о сознательной стилизации. Многовековая эволюция лунной образности завершалась вполне закономерно: она нашла свое место в детских стихах,

поскольку в наши дни только дети способны воспринимать луну и ее атрибутику серьезно. Показательным в этом смысле является стишок Кармен Хиль Мартинес (Carmen Gil Martinez, р. 1962) «Плачет луна» (Piange la luna) из сборника «Другие стихи» (Altre poesie). В нем обыгрывается традиционный образ лунного velo - «покрывала, дымки, вуали» :

Горько в небе луна зарыдала,

Что вуаль свою потеряла;

Без вуали своей белоснежной

Не уснуть ей теперь безмятежно.

Что делать ей во тьме ночной,

Как без вуали быть луной?

Из двух тенденций, возникших в поэзии практически одновременно - романтической и анти-романтической, - победила последняя, и это было обусловлено самой логикой развития как человеческого общества, так и литературы, отражающей духовные запросы этого общества. Всему свое время, и то, что было востребовано романтической эпохой, утрачивает ценность в такую неромантическую эпоху, какой является современность. Однако созданное романтиками разнообразие словесно-изобразительных средств, представляющих луну, обогатило палитру образной выразительности поэтического языка и пополнило сокровищницу мировой литературы многочисленными образцами чудесной пейзажной лирики.

Примечание

1 С этой строфы все дальнейшие поэтические примеры даны в переводе автора статьи с сохранением особенностей строфики, системы и способа рифмовки, а также размера оригинала.

Список литературы

Античная лирика. Библиотека всемирной литературы (БВЛ). М.: Худож. лит. 1968. Т.4. 624 с.

Angot А. Un ami de Gustave Flaubert. Louis Bouilhet: sa vie - ses oeuvres. P: E. Dentu, 1885. 149 p.

Arreat L. Nos poetes et la pensee de leur temps; romantiques, parnassiens, symbolistes de Beranger a Samain. P.: Alcan, 1920. 148 p.

Barine A. Alfred de Musset. P.: Hachette et Cie, 1893.183 p.

Benvenuti in Filastrocche.it! Filastrocche per tutti in Filastrocche.it. URL: http://www.filastrocche.it/ contempo/martinez/poes_it.asp (дата обращения: 21.11.2012).

Bisi A. L’ltalie et romantisme fran^ais. Milan -Rome - Naple: Albrighi, Segati e C. Editeurs, 1914. 425 p.

Boito A. Il libro dei versi. Re Orso. Torino: F. Casanova, 1902. 187 p.

Bouilhet L. Oeuvres de Louis Bouilhet: Festons et astragales, Melaenis, Dernieres chansons. P.: A. Lemerre, 1880. 433 p.

Canat R. Une forme du mal du siecle: du sentiment de la solitude morale chez les romantiques et les parnassiens. P.: Librerie Hachette et Cie, 1904. 310 p.

Coleridge S. T. Biographia Literaria, or Biographical Sketches of My Literary Life and Opinions and Two Lay Sermons. L.: George Bell & Sons, 1905. 438 p.

Esteve E. Byron et le romantisme fran^ais; essai sur la fortune et l"influence de l"oeuvre de Byron en France de 1812 a 1850. P.: Librairie Hachette, 1907. 551 p.

Gauthier-Villars H. Les parnassiens. P.: Gauthier-Villars, 1882. 54 p.

Keith A.L. Simile and Metaphor in Greek Poetry from Homer to Aeschylus. Menasha, Wis.: G. Banta, 1914.139 p.

Lasserre P. Le romantisme fran^ais: essai sur la revolution dans les sentiments et dans les idees au XIXe siecle. Troisieme edition. P.: Societe du Mercure de France, 1907. 547 p.

Martegiani G. Il romanticismo italiano non esiste: saggio di letteratura comparata. Firenze: Successori B. Seeber, 1908. 209 p.

Muoni G. Note per una poetica storica del roman-ticismo. Milano: Societa editrice libraria, 1906. 139 p.

Neilson W.A. Essentials of poetry; Lowell lectures, 1911. Boston; N.Y.: Houghton Mifflin Company, 1912.282 p.

Piccolo F. Saggio d"introduzione alla critica del romanticismo. Napoli: Detken, 1920. 132 p.

Poesies de Maupassant. URL: http://www.bookine.net/maupassantpoesie7.htm (дата обращения: 14.08.2012).

Praga E. Poesie. Milano: Fratelli Treves, 1922. 406 p.

Pratt A.E. The use of color in the verse of the English romantic poets. Chicago: The University of Chicago Press, 1898. 127 p.

Quiller-Couch A.T. Studies in literature. N.Y.: G.P. Putnam’s Sons, 1918. 329 p.

Shelley P. B. The complete poetical works of Percy Bysshe Shelley. Boston - New York - Chicago - Dallas - San-Francisco: Houghton Mifflin Co., . 651 p.

Thompson F. Shelley: an essay. Portland, Maine: Thomas B. Mosher, 1909. 67 p.

Zambaldi F. Vocabolario etimologico italiano. Citta di Castello: S. Lapi - Tipografo-Editore, 1889. 1440 р.

THE IMAGE OF THE MOON IN ROMANTIC POETRY: TWO TRENDS WITHIN THE SAME GENRE

Andrey A. Sapelkin

Head of Foreign Languages Department Vladivostok State Academy of Arts

The article deals with the evolution of the images of the moon in European poetry from antiquity up to the present; special attention is paid to the romantic period as the one when the exploitation of the moon imagery was at its peak. It is concerned with the peculiarities of treating the image of the moon as almost a constant poetic attribute in English, French and Italian poetic traditions. For the first time, two opposite trends within the genre have been determined: romantic and antiromantic are considered in their opposition and intertwinement. The poems of English, French and Italian poets are taken as examples, which have never been translated into Russian before.

Key words: poetry; images of the moon; romanticism; Italian romanticism; scapigliatura.

Научная работа по литературе

Тема: «Образ луны в литературных произведениях»

Алексеева Л.А.

Великий Новгород
2012

План исследовательской работы:

Введение

Основная часть: примеры мистического, фольклорного и лириче­ского образа луны.

Заключение

Цель исследовательской работы: На примерах показать значение образа луны в художественных произведениях.

ВВЕДЕНИЕ

Интересно, как в представлении разных авторов один и тот же предмет или явление принимает различные образы. Сознание каждого человека неповторимо, восприятие окружающего мира и отдельных его элементов также никогда не дублируется. Авторы в своих произведе­ниях лишь излагают на суд человечеству своё восприятие и сознание. А специфика, возникающая в художественном выражении, есть образ. Образ же является первоосновной поэзии, а тем самым и основным понятием поэтики. Образом является и одно слово, и словосочетание, и персонаж, и мотив - в художественном произведении нет ничего вне образа. Особенно важно отметить, что множество образов, способных передать отношение автора к жизни, его мировоззрение, присутствует в художественных пейзажах.

Посредством анализа символического значения образа луны в кар­тинах природы можно объяснить психологическую связь между пей­зажным образом и авторским сознанием.

Хотелось бы отметить, что в русской традиции, как и в общеевро­пейской, образ луны тесно связан с образом зеркала. Даже рассматри­вая само явление лунного свечения, возникающего путём отражения солнечного света, можно увидеть эту образную связь. Ряд зеркальных признаков соотносит с луной и мифология: призрачность, обманчи­вость, связь со смертью, с потусторонним миром.

Такое символическое значение образа луны можно наблюдать в рассказе Чехова «Ионыч», в котором есть описание кладбища, начи­нающееся с фразы «Светила луна». И далее автор продолжает: «На первых порах Старцева поразило то, что он видел теперь первый раз в жизни и чего, вероятно, больше уже не случится видеть: мир, не похо­жий ни на что другое, - мир, где так хорош и мягок лунный свет, точно здесь его колыбель, где нет жизни, нет и нет, но в каждом тёмном тополе, в каждой могиле чувствуется присутствие тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную». Реальность теряется в бесконечно­сти бликов, мистифицируя и создавая ощущение призрачности, вол­шебства, колдовства. И залитое лунным светом кладбище является своего рода пограничным пространством, где уже нет земной жизни, но ещё нет потусторонней, однако присутствуют отражения обоих миров.

Несмотря на традиционное толкование образа луны, в творчестве А.П.Чехова он, в основном, связан с темой любви. Например, в расска­зе «Дом с мезонином»: «Была грустная августовская ночь, - грустная потому, что уже пахло осенью; покрытая багровым облаком, восходила луна, еле-еле освещала дорогу и по сторонам её тёмные озимые поля. Часто падали звёзды. Женя шла со мной рядом по дороге и старалась не глядеть на небо, чтобы не видеть падающих звёзд, которые почему-то пугали её». Романтическим образ видится и в этом небольшом отрывке: «Прошло около часа. Зелёный огонь погас, и не стало видно теней. Луна уже стояла высоко над домом и освещала спящий сад, дорожки; георгины и розы в цветнике перед домом были отчётливо видны и казались все одного цвета».

Следует отметить, что в чеховских произведениях луна иногда приобретает красный оттенок. Так, в рассказе «Враги» мы находим «красный полумесяц», а в рассказе «Палата №6» есть «багровая луна». Луна красного оттенка - редкое природное явление. Вместе с измене­нием цветового представления, красный цвет вносит в образ беспокой­ство, загадочность и непредсказуемость, луна в этих рассказах стано­вится предвестником несчастья. Оба, приведённых в пример, рассказа имеют драматические развязки.

В произведениях И.А.Бунина также присутствует образ «красной луны» с подобным значением. В конце романа «Жизнь Арсеньева» находим следующее описание: «...на станции была темнота и тишина - только успокоительно трюкают кругом сверчки и вдали, где село, багрово краснеет над чёрными садами поднимающаяся луна». Именно в том селе, которое упоминается в отрывке, главный герой ищет уте­шения у незнакомых женщин, когда его отношения с любимой уже подходят к драматическому завершению.

Так же как и в творчестве Чехова, в произведениях Бунина луна, в основном, символ чистой любви. В романе «Жизнь Арсеньева», в пейзажном описании, сопровождающем первую любовь главного героя, отмечается присутствие образа луны: «По вечерам в низах сада светила молодая луна, таинственно и осторожно пели соловьи. Анхен садилась ко мне на колени, обнимала меня, и я слышал стук её сердца, впервые в жизни чувствовал блаженную тяжесть женского тела...» Но дальше образ луны становится очень лиричным. Когда герой остаётся один, мучительно страдая от разлуки с любимой, всё чаще в его раз­мышлениях появляется образ ночного светила. Образ этот уже изме­нённый, наделённый человеческими чертами, олицетворяющий духов­ное состояние самого главного героя. «Справа, над садом, сияла в ясном и пустом небосклоне полная луна с чуть темнеющими рельефами своего мертвенно-бледного, изнутри налитого яркой светящейся белиз­ной лица. И мы с ней, теперь уже давно знакомые друг другу, подолгу глядели друг на друга, безответно и безмолвно чего-то друг от друга ожидая...Чего? Я знал только то, что чего-то нам с нею очень недоста­ёт...», «Было похоже, что и думаем мы вместе - и всё об одном: о загадочном, томительно-любовном счастье жизни, о моём загадочном будущем, которое должно быть непременно счастливым, и конечно, всё время об Анхен».

Свойственный Бунину пессимизм также находит отражение в обра­зе луны: «Помню: однажды осенней ночью я почему-то проснулся и увидал лёгкий и таинственный полусвет в комнате, а в большое незана­вешенное окно - бледную и грустную осеннюю луну, стоявшую высо­ко, высоко над пустым двором усадьбы, такую грустную и исполнен­ную такой неземной прелести от своей грусти и своего одиночества, что и моё сердце сжали какие-то несказанно-сладкие и горестные чувства, те самые как будто, что испытывала и она, эта осенняя бледная луна». Литературоведы считают, что красота луны, непонятная и недостижимая, и является причиной существования традиционного образа луны, символизирующего грусть и одиночество.

В моём понимании, связь луны и одиночества определяется време­нем суток. Луна - ночное светило. Ночью человек, как правило, нахо­дится в одиночестве, наедине со своими мыслями, окружённый тишиной, имея возможность думать, опираясь на воспоминания. Лирика

всегда пропитана воспоминаниями, за этим становится ясно, что всё, что является неотъемлемой частью ночного пейзажа, то, так или иначе, относится к лирическим образам. Также ночное время - это время теней, которые под собой скрывают многое от человеческого глаза; ночь напрямую связана с мистикой, всем непонятным, сверхъестест­венным и потусторонним. Луна же, как постоянная спутница сумерек, рисует их образ одним своим присутствием, свысока проливая немного своего серебряного света на тайны ночи. Поэтому так нередко можно встретить образы мистической и лирической луны в произведениях известных русских и зарубежных писателей.

Образ луны часто встречается в японской поэзии. Классические трёхстишия хокку (или хайку) великих японских поэтов показывают всё разнообразие «ночного светила». Мы находим следующие строки у Басё:

В небе такая луна,

Словно дерево спилено под корень:

Белеется свежий срез.

Поэт называет луну прекрасной, сравнивая её с утренним снегом:

Луна или утренний снег...

Любуясь прекрасным, я жил, как хотел.

Вот так и закончу год.

У Буссона образ луны совсем иной:

Луна сияет в зимней роще.

Я, глядя на неё, забыл О поэтической печали.

Луна сквозь дымку...

Лягушки пруд замутили.

Где вода? Где небо?

Образ зимней луны мы находим у Дзёсо:

Снега холодней,

Серебрит мои седины Зимняя луна.

А вот какой предстает луна у Рансэцу:

Осенняя луна

Сосну рисует тушью

На синих небесах.

Свет этой яркой луны Оголил, как темя монаха,

Море, холмы и поля...

Луна поэта Исса дружелюбна и покровительствует ночной природе:

Вот выплыла луна,

И самый мелкий кустик На праздник приглашён.

Образ месяца мы находим в сточках Бонтё:

Месяц на небе,

Один ты на свете товарищ Бушующей буре...

(перевод В. Н.Марковой).

Интересно то, что образ луны как символа чистой любви и тоски зародился очень давно. Луна в китайской традиции занимает чуть ли не

культовое место. Так в своём романе «Семья» писатель-реалист Ба Цзинь устами главного героя сравнивает возлюбленную с луной. Луна рассматривается как высшая степень красоты и чистоты. А у другого китайского писателя Лао Шэ прослеживается образ мёртвой, трагиче­ской луны.

Аналогичный образ сизой, мёртвой, предвещающей несчастье, лу­ны присутствует в эпопее Льва Толстого «Война и мир»: Наташа Ростова, думая о возлюбленном, поднимает свой взор к луне, светящей в ту ночь невероятно серым, мёртвым светом, героиню пронизывает неприятный холод. Именно благодаря описанию луны, читатель зара­нее понимает, как сложиться судьба Наташи, что её любовь заранее обречена на драматическое окончание.

Обратимся к образу луны в поэзии. В первую очередь, рассмотрим Пушкинскую «луну».

Ночное светило у Пушкина - женщина, враждебно-тревожная ца­рица ночи (Геката). Но поэт относится к ней с мужеством: она его тревожит. Автор её действие обращает нам в шутку и называет луну «глупой», заставляет ее сменять «тусклые фонари». В творчестве Пушкина образ луны используется 70 раз, месяц появляется в 15 про­изведениях.

В романе «Евгений Онегин» этот образ помогает читателю глубже понять главную героиню, Татьяну Ларину. Луна в мировой мифологии - знак богини Дианы, богини плодородия и деторождения, всего живо­го. Впоследствии её стали отождествлять с богиней Селеной, олице­творяющей целомудрие, чистоту и святость. Мы помним, как Пушкин, называя героиню Татьяной, пишет:

Впервые именем таким Страницы нежного романа Мы своевольно освятим.

«Святое» имя Татьяны, с которым «неразлучно воспоминание ста­рины», как раз и ассоциируется с богиней луны, ночного зарева, молча заливающего спящую землю серебристым сиянием. Образ луны сопро­вождает героиню на протяжении всего романа.

Когда Ленский знакомит Онегина со своей невестой Ольгой, Евге­ний сразу обращает внимание на ту, "которая грустна и молчалива, как Светлана", удивляясь тому, что его новоявленный друг выбрал «дру­гую»:

В чертах у Ольги жизни нет.

Точь-в-точь в Вандиковой мадонне:

Кругла, красна лицом она,

Как эта глупая луна На этом глупом небосклоне.

Луна меняет настроение вместе с героями. Например: «в праздной тишине при отуманенной луне... лениво почивает». В этом отрывке образ ночного светила отражает состояние героя: луна «отуманенная», «томная».

Татьяна же, погружаясь в чтение сентиментальных французских романов, вглядываясь в героев и уподобляя их себе и Онегину, видит в луне лирику, романтику, воспоминания:

И сердцем далеко носилась Татьяна, смотря на луну...

Романтическая душа Татьяны живёт в созданном ею мире грёз, мечтаний, жизнь свою она сверяет с преданиями, приметами, «предска­заниями луны». Ночное светило сопровождает героиню, когда она пишет письмо Онегину:

И между тем луна сияла

И томным светом озаряла Татьяны бледные красы.

Пушкинская героиня пишет письмо наедине с луной, девственный свет которой связан с романтическими мыслями, когда влюблённая девушка перестаёт замечать реальную обстановку, оставаясь вдвоём с "томным светом" вдохновительницы-луны. Это же состояние будет сопровождать её и после встречи с Онегиным в Петербурге:

Об нём она во мраке ночи,

Пока Морфей не прилетит,

Бывало, девственно грустит,

К луне подъемлет томны очи,

Мечтая с ним когда-нибудь Свершить смиренный жизни путь.

Как видим, Татьяна не меняется внутренне: изменился только её статус, она стала замужней женщиной, важной особой. Но душа её осталась такой же высокой, чистой. Серебристым светом луны отлива­ет внутренний мир героини, он настолько богат, что недоступен пони­манию окружающих, в том числе поначалу и Онегину, так же, как недоступна взгляду обратная сторона луны.

Татьяна как будто совершает свой лунный путь: луна сопровождает её в пророческом сне («Сияет луч светил ночных»); «при свете сереб­ристом» спешит Ларина в дом Онегина, чтобы разгадать его душу, и ей это удаётся; не оставляет луна её и в Москве. Но здесь вместо "отума­ненной, печальной, бледной луны" появляется величавое ночное свети­ло, затмившее блеск ярких звёзд:

Как величавая луна,

Средь жён и дев блестит одна.

С какою гордостью небесной Земли касается она!

Продвигаясь по жизненному пути Татьяны, читатель может отме­тить, что она так и осталась на уровне неба, совершая свой путь от "томной луны" "на бледном небосклоне" до ослепительно яркой "луны в воздушной синеве".

И Онегин "въявь богиню зрит". Луна-богиня Татьяна - воплощение идеала женщины, покровительницы домашнего очага, верности, добра, света - всего того, что составляет идеал поэта. Мастерство автора "Евгения Онегина" действительно неисчерпаемо. Итак, с помощью образа луны, Пушкин смог отразить все переживания и особенности главных героев.

Теперь рассмотрим в сравнении использование одного и того же образа в произведениях двух разных писателей:

В отличие от Пушкина, Тютчев знает лишь «месяц» (почти не знает «луны»). Месяц в сознании Тютчева - «бог» и «гений», льющий в душу покой, не тревожащий и усыпляющий. Пушкинская «луна» - «бледное пятно» «струистого круга» тревожит нас своими «мутными играми» (так нам описывал Пушкин). Её движения коварны, летучи, стреми­тельны: «пробегает», «перебегает», «играет», «дрожит», «скользит», «ходит».

У Тютчева есть лишь дневной лик месяца: «облак тощий». У этого поэта он неподвижен на небе. «Магический», «светозарный», «бли­стающий», полный месяц Тютчева никогда не бывает «сребристым», бывает «янтарным»: не желтым, не красным. У Пушкина же луна всегда отливает серебром или приобретает резкий красноватый отте­нок. Образ месяца по Тютчеву - туманисто-белый, почти не скрывается с неба. Чаще всего он - «невидимка», он - «гений» неба.

Луна у Лермонтова принадлежит главным образом периоду наивного романтизма, рано им пережитому. Даже сравнения в этой области художественно слабы: злодей, Армида с рыцарями, белый монах в черном одеянии или шуточные сравнения с блином и голланд­ским сыром.

Тургенев же использовал образ луны в самом лирическом и пре­красном его проявлении. В одном из своих стихотворений поэт воспе­вает любимую женщину, сравнивая её с луной:

Луна плывет высоко над землею Меж бледных туч;

Но движет с вышины волной морскою Волшебный луч.

Моей души тебя признало море Своей луной...

И движется и в радости и в горе Тобой одной...

Тоской любви, тоской немых стремлений Душа полна...

Мне тяжело... но ты чужда смятений,

Как та луна.

В творчестве Н.В. Гоголя образ луны встречается гораздо реже, нежели образ месяца. Гоголевский месяц - символ язычества, фолькло­ра, упоминается во многих произведениях: «Майская ночь или утоп­ленница» (мистический образ): «Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в неё. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся ещё необъят­нее»; «Ночь перед рождеством» (религиозный образ): «Зимняя ясная ночь наступила. Глянули звёзды. Месяц величаво поднялся посветить добрым людям, всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа».

А какова луна в творчестве «крестьянского» поэта С. Есенина? Об­раз луны (месяца) встречается в каждом третьем его произведении. При этом в ранних стихах, примерно до 1920г., преобладает месяц, а в поздних - луна. Месяц ближе к фольклору, это сказочный персонаж, тогда как луна вносит элегические, романсовые мотивы.

Есенин подбирает очень красивые слова для описания загадочного ночного светила: «тонкий лимонный лунный свет», «неуютная жидкая лунность».

Показался ей месяц над хатой

Одним из ее щенков.

Метафора в этом случае возникает по форме, фигуре, силуэту. Но луна - это не только небесное тело, но еще и лунный свет, который вызывает у лирического героя различные настроения.

Космические мотивы Есенина тесно соседствуют и с религиозны­ми:

С голубизны незримой кущи

Струятся звездные псалмы.

(«Не ветры осыпают пущи...», 1914 г.)

Тихо - тихо в божничном углу,

Месяц месит кутью на полу.

(«Нощь и поле, и крик петухов.» , 1917г.)

В этом стихотворении "месяц" и "кутья" взаимосвязаны древ­ними поверьями. Месяц - в народных представлениях ассоциируется с загробным миром, а кутья - блюдо, которое готовят для поминок умерших людей.

Есенин обращается к фольклорной тематике в отношении к не­бесным светилам. Например, в стихотворении "Марфа - посадница" (1914 г.):

Не сестра месяца из темного болота

В жемчуге кокошник в небо запрокинула, -

Ой, как выходила Марфа за ворота...

В фольклоре "сестра месяца" - солнце, которое противопоставле­но ему как источник жизни, тепла и света.

Таким образом, рассмотрев лирику С. Есенина мы видим, что поэт обращается к космическим мотивам с тем, чтобы осмыслить какие-то события, понять окружающий мир.

В творчестве поэта И.С. Никитина, также как и у Есенина, присут­ствует фольклорный образ месяца. В своём стихотворении «Зимняя ночь в деревне» он пишет:

Весело сияет Месяц над селом;

Белый снег сверкает Синим огоньком.

Образ месяца ближе поэту, чем образ полной луны:

Светит месяц у окна...

Петухи пропели;

Погасил я свечку И лежу в постели.

Никитин сравнивает месяц в своём стихотворении «Ночь»с щитом: «Вот вспыхнули яркие звёзды на небе одна за другой,

И месяц над лесом сосновым поднялся, как щит золотой...» Интересные вариации на образ луны предлагает нам творчество по­эта серебряного века, А.Блока. В самом своем известном стихотворе­нии, надолго ставшем символом поэзии Блока - «Незнакомка» - лири­ческий герой принадлежит двум мирам: миру мечты, поэзии, где все окутано дымкой тайны, а поэт - хранитель этой тайны. Но он и не отделяет себя от низменного, пошлого мира «испытанных остряков», бездушной и мертвенной природы, в которой самое поэтичное её явление - луна на небе - превращается в мертвый диск. В этом стихо­творении она не только, как символ безличия природы. Цветопись Блока в стихотворении «Незнакомка», а именно красный цвет, тревож­ный цвет, поясняет читателю внутреннее состояние души автора. Недаром заканчивается стихотворение возвращением лирического героя от мечты к реальности.

Образ луны также фигурирует и в самом финале другого знамени­того стихотворения А.Блока:

Умчись без цели на коне В туман и в луговые дали,

Навстречу ночи и луне!

Здесь он обозначает некий край, к которому приходит любой чело­век, убегающий от самого себя или бесцельно скитающийся в поисках лучшей жизни.

Большое внимание образу луны уделяла в своём творчестве поэтес­са Анна Ахматова. Цикл стихотворений «Луна в зените» навеян обра­зом ночного светила, показавшегося поэтессе удивительно красивым и необычным, каким она увидела его, находясь в эвакуации в Узбекиста­не:

Из перламутра и агата,

Из задымлённого стекла,

Так неожиданно покато И так торжественно плыла, - Как будто «Лунная соната»

Нам сразу путь пересекла.

Эти замечательные строки Ахматова посвятила луне, потому что светило открылось ей совсем другим в иных географических широтах.

Поэтесса сравнивает молодую луну с долькой дыни:

«Когда лежит луна ломтём чарджуйской дыни

На краешке окна, и духота кругом...»

Напоследок, рассмотрим образ луны в самом мистическом и зага­дочном произведении 20го века - в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита». Лунный свет, по мнению литературоведа В.П. Крючкова, связан с Воландом, то есть с дьяволом. «Ночь густела, летела рядом, хватала скачущих за плащи и, содрав их с плеч, разоблачала обманы. И когда Маргарита, обдуваемая прохладным ветром, открывала глаза, она видела, как меняется облик всех летящих к своей цели. Когда же на­встречу им из-за края леса начала выходить луна, все обманы исчезли, свалились в болото, утонула в туманах колдовская нестойкая одежда». Луна в этом отрывке опять же представляет собой то явление, которое проливает свет на тёмные дела ночи. Образ луны несет особую смы­словую нагрузку в романе, не всегда четко определенную, но чрезвы­чайно важную для полного осмысления романа. Булгаков не сомнева­ется, что человек - часть всеобщей гармонии Вселенной. Эта гармония предполагает теснейшую связь событий, людей и огромных светил. Луна с первых страниц выступает как символ Воланда: «И наконец, Воланд летел тоже в своем настоящем обличье. Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня, и думала, что возможно, что это лунные цепочки и самый конь - только глыба мрака, и грива этого коня - туча, а шпоры всадника - белые пятна звезд». Истинный облик князя тьмы оказывается сотканным из лунного света, не подразумевающего ничего низкого, злобного, отвратительного. День и ночь, солнце и луна, свет и тень необходимы для равновесия в природе так же, как добро и зло в человеческой судьбе.

Основное действие романа разворачивается в полнолуние. Полно­луние - мистическое, тревожное, завораживающее время. Полнолуние - время шабаша ведьм и “освобождение” для всей нечистой силы.

По мнению Л. Матвеевой, для Булгакова важна только полная луна, как символ гармонии, покоя, умиротворения и возрождения. Луна - одна и в “московских” и в “ершалаимских” главах. Луна одинаково наблюдает за жизнью людей I и XX веков, осуществляя связь времен. Именно луна преображает героев.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, сделаем вывод, каков же образ луны и почему так часто со­вершенно разные в своём творчестве авторы используют этот образ для расстановки эмоциональных акцентов. Как мы могли заметить, луна, как правило, принимает три основных образа: фольклорный, лириче­ский и, несомненно, мистический. Важно отметить, что у некоторых авторов образ луны фигурирует в большом количестве произведений.

Образ луны используется поэтами и писателями и буквально, и ал­легорически, и сравнительно, с удивительно точными эпитетами, показывая не только красоту и многоликость самой луны, но и много­образие самой нашей жизни, наших чувств, эмоций, событий. Мне, кажется, это может быть обусловлено огромным значением нашего знаменитого спутника Земли в жизни каждого человека, его влиянием на нашу жизнь, на наше эмоциональное состояние, и тем более, на жизнь и творчество поэта или писателя.

Цели семинара:

1. Исследование образа месяца, луны в творчестве С. Есенина.

2. Сравнение есенинских образов с подобными в русской поэзии и в фольклоре.

3. Воспитание интереса к слову, формирование умения видеть образность слова, его поэтическую многозначность.

Эпиграф:

«Так рядом с белым парусом Лермонтова, алыми парусами Грина встает перед нами золотой парус есенинской «лунности». В. Берестов.

Вопросы семинара:

1. Образы месяца, луны в творчестве русских поэтов - I группа учащихся.

2. Образы месяца, луны в творчестве С. Есенина - II группа учащихся.

3. Образы месяца, луны в русских загадках - III группа учащихся.

4. Выводы по итогам сравнения.

Вступительное слово учителя.

Луна, естественный спутник Земли, ночное светило, издавна притягивала взоры и умы людей к себе. В разных культурах у многих народов мы найдем мифы о Луне. В Месопотамии Луну именовали Син, это был отец Солнца, господин, устанавливающий день, месяц, год. Часто Сина изображали быком с рогами - полумесяцем.

В африканских мифах говорится о том, что Солнце борется с Луной, разит её своими острыми, как нож, лучами, оттого-то она и убывает.

В славянских мифах Месяц был супругом царицы Солнце. С началом зимы они расстаются и не встречаются друг с другом до весны. А весной они встречаются и долго рассказывают друг другу о том, где были, что видели.

Этимологический словарь указывает, что и луна, и месяц - слова исконно русские. Луна означает «блестящая, светящаяся». А месяц восходит к индоевропейскому mes (родственным считается мерить). Луна и месяц - слова -синонимы.

Конечно, поэты не могли не отразить в своем творчестве такой романтический образ.

1.Образы месяца, луны в творчестве русских поэтов.

А.С.Пушкин

• 
  Месяц ясный светит холодно...
• 
  Невидимкою луна

• 
  Сквозь волнистые туманы

На печальные поляны

Льёт печальный свет она.

• 
  Луна, как бледное пятно,

• 
  Зачем из облака выходишь,

И на подушки, сквозь окна,

Сиянье тусклое наводишь?

Явленьем пасмурным своим

Ты будишь грустные мечтанья,

Любви напрасные страданья

И строгим разумом моим

Чуть усыпленные желанья.

• 
  На небесах печальная луна

Одна горит, другая холодна.

Заря блестит невестой молодою,

Луна пред ней, как мёртвая, бледна.

Так встретился, Эльвина, я с тобою.

В.А.Жуковский

• 
  Таинственно луна

И.С. Тургенев

• 
  На небе месяц золотой

А.Н. Плещеев

• 
  Бледный луч луны пробирался

А.К. Толстой

• 
  Луна на меня из-за тучи

И.С. Никитин

• 
  Месяца сиянье

• 
  Месяц огненным шаром встает,

• 
  И месяц огненный, безмолвный ночи друг,

• 
  Месяц светит сквозь сетку ветвей

И.З. Суриков

• 
  Смотрит с неба месяц бледный;

К.Д. Бальмонт

• 
  В болоте дрожит умирающий лик.

• 
  Когда луна сверкнет во мгле ночной

Моя душа стремится в мир иной,

Пленяясь всем далеким, всем безбрежным.

• 
  Луна богата силою внушенья,

Она нам вторит: «Жизнь есть отраженье,

Но этот призрак дышит не случайно».
Своим лучом, лучом бледно-зеленым,

Она ласкает, странно так волнуя,

И душу побуждает к долгим стонам

Влияньем рокового поцелуя.
Своим ущербом, смертью двухнедельной,

И новым полновластным воссияньем,

Она твердит о грусти не бесцельной,

О том, что свет нас ждет за умираньем.
Но нас маня надеждой незабвенной,

Сама она уснула в бледной дали,

Красавица тоски беспеременной,

Верховная владычица печали!

А.А. Блок

• 
  Полный месяц встал над лугом

Светит и молчит.

И.А. Бунин.

• 
  Неподвижно застыли их ветки.

Точно сквозь серебро кружевное,

Полный месяц глядит с небосклона.

• 
  Высоко полный месяц стоит

Бледным светом поля серебрит,

Напоенные белою мглой.

• 
  Нарядился месяц молодой.

Светит над зеркальною водой,

По садам сияя меж ветвей.

Вывод: «Луна, месяц в данных примерах-холодное светило, используется не только прямое значение «не дающее света», но и переносное «бессердечное, равнодушное». Лунный пейзаж сопровождается печалью, грустью, тоской. Другой образ ночного светила - таинственный, наделенной холодной красотой, романтичный.

Из ряда этих примеров выпадают 4 (см.ниже). В них месяц-персонаж одушевленный, вызывающий симпатию, близкий к фольклору. Оно и понятно: для И. Сурикова были характерны народные традиции, а Пушкин А.С. и Ершов П. употребляют его в сказках. Пожалуй, удивил нас Лермонтов. От него можно было ожидать романтический образ, а в данном стихотворении он отражает крестьянское представление о луне.

И.Суриков

• 
  Ходит над дорогой,

Месяц светлорогий

Сторожем ночным.

П. Ершов

• 
  Здравствуй, Месяц Месяцович! Я - Иванушка Петрович.

• 
  Месяц, месяц, мой дружок,

Ты встаешь во тьме глубокой,

Круглолицый, светлоокий,

И, обычай твой любя,

Звезды смотрят на тебя.

^ М.Ю. Лермонтов

• 
  Посреди небесных тел

Как он кругл и как он бел,

Точно блин с сметаной.

Кажду ночь она в лучах

Путь проходит млечный:

Видно, там, на небесах

Масленица вечно!

^ 2. Образы месяца и луны в творчестве С. Есенина.

Через прясла и овины кажет месяц белый рог…

Коромыслом серп двурогий плавно по небу скользит.

Мордой месяца сено жевать…

Небо сметаной обмазано, месяц как сырный кусок.

Месяц синим рогом тучи прободил...

• 
  Чистит месяц в соломенной крыше окаймлённые синью рога...
• 
  Прячет месяц за овинами желтый лик от солнца ярого.
• 
  Ягненочек кудрявый - месяц гуляет в голубой траве.
• 
  Лошадиную морду месяца схватит за узду лучей.
• 
  Рыжий месяц жеребенком запрягался в наши сани.
• 
  Как желтый медведь, в мокрой траве ворочается.
• 
  Над Волгой месяц склонит лик попить воды.
• 
  Не пора ль перестать луне в небесах облака лакать?
• 
  Когда над рощею ощенится златым щенком луна.
• 
  Показался ей месяц над хатой одним из её щенков.
• 
  Золотой лягушкой луна распласталась на тихой воде.
• 
  Осенью медвежонок смотрит на луну, как на вьющийся в ветре лист.
• 
  И спокойно светит вместо месяца отразившийся на облаке тюлень.
• 
  Ковригой хлебною под сводом надломлена твоя луна.
• 
  Время -мельница с крылом опускает за селом

• 
  Месяц. Всадник унылый, уронил повода
• 
  Вяжет взбалмошная луна на полу кружевные узоры.
• 
  В две луны зажгу над бездной незакатные глаза.

^ 3. Образы месяца, луны в русских загадках.

1. 
   13 раз в году рождается, днем от людских глаз скрывается.
   1. 
      Деревни, города спят, один бабай не спит.
   2. 
      Светит, а не греет.
   3. 
      Ночью ходит, а днем спит.
   4. 
      Молодой был - молодцом глядел, под старость устал, меркнуть стал.
   5. 
      Посреди болота лежит кусок золота.
   6. 
      На воротах-воротах лежит гурка золота.
   7. 
      Золотая кубышка на море не тонет и в огне не горит.
   8. 
      Погляжу в окошко- висит лукошко.
   9. 
      То ли блин, то полблина, то та, то эта сторона.
2. 
   У дедушки над двором стоит кринка с молоком.

1. 
   Как за нашим за двором висит ватрушка с творогом.
2. 
   По всей сковородке оладьи, посередке каравай.
3. 
   На поле итальянском много скота беля некого; один - пастушок - как налитая ягодка.
4. 
   По высокой дороге идет бычок круторогий.
5. 
   Над бабушкиной избушкой висит хлеба краюшка. Собаки лают - достать не могут.
6. 
   Поле не меряно, овцы не считаны, пастух рогат.

19. Без головы, а с рогами.

20. На поляне синей пасется конь сивый.

Вывод: «В загадках подчеркивается золотой цвет месяца, часто он выступает в образе пастуха звезд, домашних животных (коровы, коня), предметов сельского быта (блин, крынка, ватрушка, каравай и т.п.), сказочных персонажей (бабай, молодец). Исходя из того, что загадки предназначались детям, то очевиден игривый, наглядный образ луны, месяца».

^ 4.Итоги семинара.

Учащиеся делают вывод о том, что образы луны, месяца у С. Есенина ближе к традициям фольклорным, нежели к традициям русской поэзии, что образы эти удивительны по своему характеру, неповторимы. Кто-то высказался о «кинематографичности» образов луны, месяца у С. Есенина (легко срежиссировать картинку, мультфильм).

^ Заключительное слово учителя:

«Есенин к жизни своей отнесся как к сказке. Он Иван-царевичем на сером волке перелетел океан и, как жар-птицу, поймал за хвост Айседору Дункан. Он и стихи свои писал сказочными способами, то как из карт раскладывал пасьянсы из слов, то записывал их кровью сердца. Самое драгоценное в нем - образ родной природы, лесной, среднерусской, рязанской, переданный с ошеломляющей свежестью. Как она далась ему в детстве»,- говорил Тынянов. «О чем бы ни писал С. Есенин - о любви, о России, о деревне, о матери - он всегда успевал рассказать какую-нибудь сказку: то про маленького кленёночка, то про девушку - березку, то про розового коня молодости. В сущности это намек на сказку, одна-две строки, поэтический образ, способный задеть и пробудить воображение. Есенин сочинял сказки, в которых говорил обо всем. За сказками, которыми переполнена поэзия Есенина, стоит не только его юность, но и тысячелетняя народная культура, которую он сделал еще богаче», - писал В. Берестов.

Введение …………………………………………………………...……….2

1 глава. Общее понятие о лунном пейзаже.…….………………………..5

2 глава. Функция лунного пейзажа в эпических произведениях……….7

3 глава. Функция лунного пейзажа в лирических произведениях…....18

Заключение …………………………………………………………….....25

Библиография …………………………………………………………....27

Введение

Изображение жизни не могло быть полным без описаний природы. Поэтому так часто в литературе используется пейзаж. Но это не единственная причина использования пейзажа в художественном произведении. Пейзаж создает эмоциональный фон, на котором развертывается действие, подчеркивает психологическое состояние героев, придает рассказанным историям более глубокий смысл. Короткий штрих в описании природы может изменить на противоположное впечатление от произведения, придать отдельным фактам дополнительное значение, по-новому расставить акценты. Природа - это не только зарисовки с натуры, она моделирует жизненные ситуации и выходит на авансцену событий или в качестве молчаливого свидетеля, или инициатора неожиданных эмоциональных решений, или неодолимой силы, заставляющей людей обнаруживать собственную индивидуальность.

Предмет исследования данной курсовой работы - функции лунного пейзажа в произведениях русских писателей и поэтов таких, как Н.В.Гоголь, Л.Н.Толстой, А.П.Чехов, И.А.Бунин, В.А.Жуковский, К.Д.Бальмонт, Вяч. Иванов, Д.И.Мережковский, С.А.Есенин, В.Маяковский. Таким образом, целью работы является определение понятия лунного пейзажа, его роли в художественном произведении на материале русской литературы. Для решения поставленной цели были выдвинуты следующие задачи:

Изучить имеющуюся научную литературу по данной теме;

Определить понятие лунного пейзажа;

Найти примеры использования лунного пейзажа в русской литературе и проанализировать их с точки зрения цели их включения в текст произведения

Сопоставить полученные данные и сделать вывод.

Тема нашей работы выбрана неслучайно. Нам кажется, что она достаточно новая, интересная и необычная. На наш взгляд, лунный пейзаж очень часто выполняет символическую функцию, несет особую смысловую нагрузку в художественном произведении. Это объясняется тем, что в сознании людей луна всегда вызывала мистические ассоциации, с ночным светилом люди связывали активизацию потусторонних сил. С фазами убывания и пребывания луны древние соотносили все происходящие на Земле события. Луна играла огромную роль в колдовской практике [Словарь античности: 324]. Неудивительно, что мифологический образ луны так распространен у всех народов.

Актуальность нашей работы определяется тем, что роль лунного пейзажа в литературе изучена недостаточно полно и глубоко, вследствие чего и представляет для нас несомненный интерес.

Обзор литературы . На образ луны в поэзии обращает внимание М.Н.Эпштейн в своей книге «Природа, мир, тайник вселенной…». Она посвящена пейзажным образам в русской поэзии. Эпштейн прослеживает повторы образов у многих поэтов.

При написании данной работы мы использовали статьи и монографии такие, как:

Переверзев В.Ф. «У истоков русского реализма» (в этой книге имеется глава, посвященная творчеству Н.В.Гоголя, в которой анализируется сборник рассказов «Вечера на хуторе близ Диканьки»);

И.Е.Каплан «Анализ произведений русской классики» (здесь автор анализирует произведения А.П.Чехова, в частности рассматривает образ Рагина из рассказа «Палата №6»);

Семенко И.М. «Жизнь и поэзия Жуковского» (ученый отмечает романтические черты в творчестве Жуковского);

Катаев В.Б. «Сложность простоты: Рассказы и пьесы Чехова»(в этой работе имеется попытка анализа эпизода ночи на кладбище из рассказа Чехова «Ионыч»);

Шаталов С.Е. «Художественный мир И.С.Тургенева» (автор обращается к повести Тургенева «Призраки» и поясняет, почему Тургенев-реалист обращается к жанру фантастики);

Греков В.Н. «Русская фантастика» (в работе рассматривается повесть Тургенева «Призраки», объясняется элегическое настроение произведения, приводятся отзывы критиков о повести);

Сохряков Ю.И. «Художественные открытия русских писателей» (автор отмечает связь человека и природы в произведениях Чехова и Толстого).

При анализе лунного образа в литературе нами было произведено сравнение его с образом луны в мифологии. Для этого были использованы Мифологический словарь под редакцией М.Н.Ботвинника, Словарь античности под редакцией Р.И.Кузищина. Кроме того, чтобы выделить функции лунного пейзажа в литературе, нами была изучена роль пейзажа вообще. Для этого мы пользовались учебным пособием по литературоведению («Введение в литературоведение» под редакцией Л.В.Чернец). В пособии выделено четыре функции пейзажа в художественном произведении.

1 глава . Общее понятие о лунном пейзаже

Луна богата силою внушенья,

Вокруг нее всегда витает тайна

Бальмонт

Лунный, или как его еще называют «лунарный», пейзаж является разновидностью пейзажа по источнику света. Его антиподом является солярный (солнечный) пейзаж. Такое противопоставление солнца и луны идет с незапамятных времен. Еще в мифологии эти образы неразрывно связаны друг с другом. Так или иначе, солнце и луна в мифах разных народов связаны семейными узами. Так, в египетской мифологии богиня луны - Тефнут и ее сестра Шу - одно из воплощений солнечного начала, были близнецами. В индоевропейской и балтийской мифологии широко распространен мотив ухаживания месяца за солнцем и их свадьбы. В римской мифологии Луна приходится сестрой богу солнца Гелиосу [Мифологический словарь: 38].

Выбор автором того или иного источника света определяется психологическим складом личности писателя, художественным замыслом произведения, поэтому предпочтение автором солнечного или лунного пейзажа может дать важную информацию для понимания его творчества. Принято считать, что солнечные пейзажи отражают оптимистический настрой автора, а лунные характерны для произведений с выраженным элегическим тоном. Так, в поэзии самым «лунным поэтом» по праву можно назвать С.А.Есенина. По словам М.Н.Эпштейна, у него «из светил на первом месте образ луны-месяца, который встречается примерно в каждом третьем произведении Есенина (в 41 из 127 - очень высокий коэффициент)» [Эпштейн 1990: 248]. Предпочтение лунного света объясняется выраженным трагическим, пессимистичным миросозерцанием Есенина.

Как всякое описание природы, лунный пейзаж в художественном произведении всегда чем-то мотивирован, играет какую-либо роль. Так, пейзаж может выполнять следующие функции:

1. Обозначение места и времени действия. Именно с помощью пейзажа читатель наглядно может представить себе, где и когда происходят события. Но пейзаж - это не «сухое» указание на время и место действия, поэтому он всегда выполняет дополнительные функции.

2. Сюжетная мотивировка. Природные процессы могут направить течение событий в ту или иную сторону.

3. Форма психологизма. Эта функция наиболее частая. Именно пейзаж создает психологический настрой восприятия текста, помогает раскрыть внутреннее состояние героев, подготавливает читателя к изменениям в их жизни.

4. Форма присутствия автора (косвенная оценка героя, происходящих событий, выражение своих идей и пр.). Так, пейзаж может становиться полем авторского высказывания, областью опосредованной самохарактеристики. Писатель, когда он хочет быть правильно услышанным и понятым, часто именно пейзажу доверяет стать выразителем своих взглядов [Введение в литературоведение 1999: 229].

Иногда пейзаж может быть нефункциональным, то есть «самостоятельным» - важным сам по себе, как самостоятельный персонаж произведения. Такой пейзаж вычленим из контекста и может существовать отдельно от него в виде миниатюры.

Пейзаж в литературном произведении редко бывает пейзажем вообще: обычно он имеет национальное своеобразие. Национальное своеобразие проявляется и в использовании тех или иных пейзажных образов [Введение в литературоведение 1999: 229]. Так, образ луны более характерен для восточной литературы и фольклора, а у северных народов больше преобладает образ солнца. Вспомним, например, что на востоке красивая девушка уподобляется луне, а на севере для обозначения женской красоты используется образ солнца. Если говорить о России, то нельзя дать однозначного ответа на вопрос, какой образ более характерен. Это объясняется сложной многослойностью русской культуры, история формирования которой претерпела влияние Востока и Запада.

Лунный пейзаж более характерен для произведений фольклорно окрашенных, мифологических, широко представлен в произведениях романтиков, символистов.

2 глава . Функции лунного пейзажа в эпических произведениях

В эпических произведениях имеется больше всего возможностей для введения пейзажа, выполняющего самые различные функции. Естественно, что лунный пейзаж в любом прозаическом произведении поясняет место и время действия в произведении. Но помимо функции фона он выполняет и другие.

Так, лунный пейзаж может выполнять психологическую функцию - пояснение состояния, настроения героя с помощью приема психологической параллели или противопоставления. Например, мягкий лунный свет отвечает трепетному состоянию доктора Старцева в рассказе Чехова «Ионыч» ; луна уходит за облака, когда тот теряет надежду и на душе его становится темно и мрачно.

И точно опустился занавес, луна ушла под облака, и вдруг всё потемнело кругом (Чехов, Ионыч).

В.Б.Катаев отмечает, что ночь на кладбище дала Старцеву возможность «первый и единственный раз в жизни увидеть «мир, не похожий ни на что другое» , прикоснуться к тайне. Волшебная ночь на старом кладбище - единственное в рассказе, что несет на себе печати привычности, повторяемости, заведенности. Она одна осталась в жизни героя ошеломляющей и неповторимой» [Катаев 1998: 18].

Интересно то, что это последний эпизод, где Старцев появляется на фоне природы. Чехов показывает на фоне природы только нравственно «живых» героев. После же этого эпизода герой душевно «умирает», становится закостенелым обывателем. Таким образом, луна, уходящая в облака, знаменует нравственную «гибель» Старцева. Мы видим, что в чеховском рассказе природа и человек находится в тесной взаимосвязи. Эту черту пейзажей Чехова верно подметил Ю.И.Сохряков: «Вслед за Толстым и Чернышевским Чехов отказывается рассматривать человека в отрыве от природы или как просто созерцателя её красот» [Сохряков 1990: 47].

Описание лунной ночи в Отрадном в романе Л.Н.Толстого «Война и мир» тоже помогает понять нам внутренний мир персонажа. Наташа восхищается прекрасной лунной ночью и пытается донести до Сони эту мысль. Наташа говорит:

Да проснись же, Соня, ведь такой прелестной ночи никогда, никогда не бывало (Л.Толстой, Война и мир).

Наташа понимает, что каждый миг неповторим. Героиня романа тонко чувствует красоту, она полна любви к людям и всему миру вокруг. На это способен далеко не каждый. Только тот, кому чужд прагматизм, может насладиться восторгом лунной ночи, считает Л.Толстой. Ведь у него природа - «это не просто фон для душевных переживаний; это сфера, в которой с человека сбрасывается всё искусственное, наносное, фальшивое и обнажается его внутренняя сущность» [Сохряков 1990: 43].

Лунный пейзаж может использоваться и для выражения авторских замыслов, для создания особой атмосферы. Такую роль лунный пейзаж играет в повести И.Тургенева «Призраки» . Эта повесть вместе с некоторыми другими занимает особое интересное место в его творчестве. Повесть «Призраки» является мистической фантастикой. Это несовсем характерное направление для Тургенева с его репутацией острого социального обличителя и реалиста. «Однако несомненно, что писатель испытывал творческую потребность время от времени обращаться к мистическим сюжетам в самые разные периоды жизни» [Минералов 2003: 111]. Но если взглянуть глубже в повесть, можно заметить, что Тургенев не перестал быть реалистом: он так же, как и в других произведениях, поднимает социальные, нравственные и философские темы, но дает их в фантастическом преломлении. «Фантастический прием позволяет художнику-реалисту раскрыть тайные побуждения героя» [Шаталов 1979: 280]. Сюжет «Призраков» построен на основе необычайного происшествия: полеты главного героя с призраком Эллис по всему миру. Но автор подчеркнуто изображает это событие как реальное, невыдуманное. «Все средства реализма Тургенев здесь применил для того, чтобы уверить читателя в возможности невероятного, чтобы вызвать у него ощущение сопричастности к фантастической истории, развертывающейся как бы воочию перед ним» [Шаталов 1979: 275]. Одним из таких средств в произведении, естественно, является пейзаж. Пейзаж в повести пластичен, осязаем. На протяжении всего повествования автор периодически обращается к лунному пейзажу. С одной стороны, луна, конечно же, создает атмосферу тайны, мистики, именно на фоне лунного света появляется призрак. Но с другой стороны, этот лунный пейзаж описан так реалистично, что возникает иллюзия достоверности происходящего. Так, луна описана очень детально, она не статична, постоянно меняется по ходу рассказа:

След луны на полу начинает тихонько приподниматься, выпрямляется , слегка округляется сверху …

…Ветерок запорхал, луна все ярче выступала на посиневшем небе, - и скоро листья деревьев заиграли серебром и чернью в ее холодных лучах.

…Призрак тихо качнулся вперед, смешался весь, легко волнуясь, как дым, - и луна опять мирно забелела на гладком полу (Тургенев, Призраки).

Кроме того, луна вносит в это произведение элегические, грустные мотивы. Сам Ф.М.Достоевский отмечал: «Призраки» похожи на музыку», «наполнены тоской». Эта тоска вызвана как будто бы предчувствием. Сам Тургенев ценил в «Призраках» субъективность, лирическое начало, то, что критик П.В.Анненков назвал «элегией», «историей художнической души» [Греков 1989: 10]. Это настроение оправдано содержанием повести, ведь на протяжении ее герой оказывается в центре страстей и человеческих переживаний, внимает людским страданиям и горестям, осознает несправедливость социального устройства:

Грустно стало мне и как-то равнодушно скучно... Сама земля, эта плоская поверхность, которая расстилалась подо мною; весь земной шар с его населением, мгновенным, немощным, подавленным нуждою, горем, болезнями, прикованным к глыбе презренного праха; эта хрупкая, шероховатая кора, этот нарост на огненной песчинке нашей планеты, по которому проступила плесень, величаемая нами органическим, растительным царством; эти люди-мухи, в тысячу раз ничтожнее мух; их слепленные из грязи жилища, крохотные следы их мелкой, однообразной возни, их забавной борьбы с неизменяемым и неизбежным, - как это мне вдруг все опротивело ! Сердце во мне медленно перевернулось , и не захотелось мне более глазеть на эти незначительные картины, на эту пошлую выставку … (Тургенев, Призраки).

На фоне прекрасной лунной ночи разворачиваются события в повести «Майская ночь, или Утопленница» Н.В.Гоголя . Но ночной пейзаж не просто обрамляет действие и является красочным фоном. Описание природы здесь создает поэтический настрой произведения, позволяет взглянуть на характеры героев под определенным углом зрения. Описание лунной ночи придает повести особый лиризм и обаяние. Так начинается одна из самых поэтических повестей Гоголя, входящая в сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки»:

Звонкая песня лилась рекою по улицам села*** Было то время, когда утомленные дневными трудами и заботами парубки и девушки шумно собирались в кружок, в блеске чистого вечера, выливать свое веселье в звуки, всегда неразлучные с уныньем. И задумавшийся вечер мечтательно обнимал синее небо, превращая все в неопределенность и даль (Гоголь, Майская ночь, или Утопленница).

Но во второй главе перед нами предстает действительно удивительная картина лунной майской ночи:

Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в неё. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете ; и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан благоуханий. Божественная ночь! Очаровательная ночь ! Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя. Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов. Девственные чащи черемух и черешен пугливо протянули свои корни в ключевой холод и изредка лепечут листьями, будто сердясь и негодуя, когда прекрасный ветреник - ночной ветер, подкравшись мгновенно, целует их. Весь ландшафт спит. А вверху все дышит, все дивно, все торжественно. А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Божественная ночь! Очаровательная ночь ! И вдруг все ожило: и леса, и пруды, и степи. Сыплется величественный гром украинского соловья , и чудится, что и месяц заслушался его посреди неба …

Неслучайно фраза «Божественная ночь! Очаровательная ночь! » повторяется в небольшом по объему отрывке дважды. Автор тем самым заставляет читателя любоваться этой прекрасной картиной природы, которую он так осязаемо воссоздал. Гоголь в своем описании передает ощущение того, что природа жива. Воздух «полон неги» ; черемухи и черешни «пугливо протянули свои корни в ключевой холод и изредка лепечут листьями» ; ночной ветер - «прекрасный ветреник» ; село, «как очарованное» , «дремлет» . В пейзаже органично сливаются мир земной и небесный: месяц «посреди неба» «заслушался» соловья. А объединяет эти два мира «божественная ночь».

А что же следует за картиной ночи? Интересно, что далее весь лиризм повествования, заданный пейзажем, исчезает, так как идет рассказ о голове, «важном лице на селе», пропитанный тонкой иронией автора. Такая антитеза не удивительна, это характерно для творчества Гоголя. Так, В.Ф.Переверзев говорит о том, что в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» сталкивается, с одной стороны, «обыденная жизнь, мелкая, ужасно смешная, лишенная сильной страсти, могучей мысли и героического порыва», а с другой стороны, «рядом развертывается иная жизнь», «богатая сильными радостями, красивыми порывами, серьезными, глубокими переживаниями». Это «тихий, мечтательный вечер, темная, таинственная ночь, шепот влюбленных, задушевная песня, таинственные силы» [Переверзев 1989: 288].

Еще одно описание ночной природы автор вводит, когда Левко, утомленный проказами парубков над головой, оказывается около пруда, незаметно для себя засыпает и попадает в мир волшебной сказки. Пейзаж здесь тот же: величественный и мрачный кленовый лес, «неподвижный пруд», месяц, освещающий всё вокруг, «раскаты соловья», «блистательная ночь».

Величественно и мрачно чернел кленовый лес, стоявший лицом к месяцу. Неподвижный пруд подул свежестью на усталого пешехода и заставил его отдохнуть на берегу. Все было тихо; в глубокой чаще леса слышались только раскаты соловья.

…Оглянулся: ночь казалась перед ним еще блистательнее. Какое-то . Никогда еще не случалось видеть ему подобного. Серебряный туман пал на окрестность. Запах от цветущих яблонь и ночных цветов лился по всей земле.

Так незаметно осуществляется переход из мира реального в мир сновидений, сказки. А когда совершается этот переход? Скорее всего тогда, когда «странное, упоительное сияние примешалось к блеску месяца » и когда «серебряный туман пал на окрестность ». Когда Левко просыпается, он возвращается буквально в подлунный мир: «Месяц, остановившийся над его головой, показывал полночь…» . То есть опять серебряный свет месяца оказывается границей миров реального и вымышленного, земного и небесного.

С поэтического пейзажа «задумавшегося вечера» начинается повесть. В нем реальность тесно переплетена с вымыслом, фантастикой, миром легенд. Завершается произведение на той же поэтической ноте:

…И чрез несколько минут все уже уснуло на селе; один только месяц так же блистательно и чудно плыл в необъятных пустынях роскошного украинского неба. Так же торжественно дышало в вышине, и ночь, божественная ночь , величественно догорала. Так же прекрасна была земля в дивном серебряном блеске ; но уже никто не упивался ими: все погрузилось в сон.

Таким образом, мы видим, что ночной пейзаж обрамляет повесть, заключает ее действие в своеобразную рамочную композицию, он наполняет поэзией характеры Левко и Ганны.

Образ луны в произведении может быть символичен, то есть может выражать различные переносные смыслы. Поскольку значений у символа множество, то и лунный пейзаж может иметь самые различные интерпретации. Например, луна часто бывает символом смерти. Так, луна как символ смерти часто встречается у А.П.Чехова. Лунный свет заливает множество пейзажей Чехова, наполняя их печальным настроением, покоем, умиротворением и неподвижностью, сходным с тем, что приносит смерть. За рассказом о смерти Беликова в рассказе «Человек в футляре» следует описание прекрасной сельской картины, залитой лунным светом, от которой веет свежестью и покоем.

Была уже полночь. Направо видно было всё село, длинная улица тянулась далеко, верст на пять. Всё было погружено в тихий, глубокий сон; ни движения, ни звука, даже не верится, что в природе может быть так тихо. Когда в лунную ночь видишь широкую сельскую улицу с её избами, стогами, уснувшими ивами, то на душе становится тихо ; в этом своём покое, укрывшись в ночных тенях от трудов, забот и горя, она кротка, печальна, прекрасна, и, кажется , что и звёзды смотрят на неё ласково и с умилением и что зла уже нет на земле и всё благополучно (Чехов, Человек в футляре).

Чехов неслучайно здесь употребляет слово «кажется» , потому что внешнее благополучие и отсутствие зла после смерти Беликова обманчиво. На самом деле со смертью Беликова не исчезла футлярная жизнь, так как он не был ее единственным представителем в городе. Жизнь, «не запрещенная циркулярно, но и не разрешенная вполне» , продолжалась.

И в самом деле, Беликова похоронили, а сколько еще таких человеков в футляре осталось, сколько еще будет! (Чехов, Человек в футляре).

Луна освещает холодный труп доктора Рагина в повести «Палата №6».

Там он лежал на столе с открытыми глазами, и луна ночью освещала его (Чехов, Палата №6).

Главный герой умирает, так автор наказывает его за безвольность, за нежелание бороться со злом. «Сурово, мужественно осудил Чехов позиции общественной индифферентности, ведь обломовское отношение доктора Рагина к жизни, его предельное равнодушие к людям оказывается гибельным не только для его пациентов, но и для самого Рагина» [Каплан 1997: 69].

Образ луны появляется и до смерти Рагина: когда герой оказывается сам на месте своих больных. Она является зловещим предзнаменованием, отражает чувство страха в душе героя.

Андрей Ефимыч отошел к окну и посмотрел в поле. Уже становилось темно, и на горизонте с правой стороны восходила холодная, багровая луна… «Вот она действительность!» - подумал Андрей Ефимыч, и ему стало страшно. Были страшны и луна , и тюрьма, и гвозди на заборе, и далекий пламень в костопальном заводе (Чехов, Палата №6).

Затем всё стихло. Жидкий лунный свет шел сквозь решетки, и на полу лежала тень, похожая на сеть. Было страшно (Чехов, Палата №6).

Описание лунного пейзажа в этой повести Чехова, а впрочем, и во всех других, очень лаконично, но Чехов тем и отличается, что, используя только броские, эффектные детали, создает впечатляющую картину природы. Об этом говорил сам Чехов: «В описаниях природы надо хвататься за мелкие частности, группируя их таким образом, чтобы по прочтении, когда закроешь глаза, давалась картина» [Сохряков: 47]. В данном случае такими выразительными деталями являются «холодная, багровая луна», «жидкий лунный свет» - они наполнены яркой экспрессивной окраской и рисуют перед нами действительно зловещую картину, которая точно изображает то, что происходит в душе главного героя. Рагин чувствует ужас, так как прозрел и понял, что вся действительность - тюрьма, он осознал свою вину перед людьми. Оказавшись в палате, а не в уютном кабинете, в халате больного, а не в вицмундире или фраке, он понял, что, «оказывается, нельзя презирать страдания; равнодушие - страшно!» [Каплан 1997: 73].

Но наиболее четко мысль о родстве луны и смерти выражена в рассказе «Ионыч» , когда Старцев видит кладбищенский «мир, где так хорош и мягок лунный свет, точно здесь его колыбель» , где «веет прощением, печалью и покоем» (Чехов, Ионыч).

Луна может выступать и в качестве символа темной страсти. Так, луна у Чехова толкает к запретному чувству, побуждает к неверности. В рассказе «Дама с собачкой» Гуров с Анной Сергеевной делают первые шаги навстречу друг к другу, поражаясь необычному сиреневому морю с идущей по нему от луны золотой полосой.

Они гуляли и говорили о том, как странно освещено море ; вода была сиреневого цвета, такого мягкого и теплого, и по ней от луны шла золотая полоса (Чехов, Дама с собачкой).

Ольга Ивановна из рассказа «Попрыгунья» , зачарованная в тихую лунную ночь решается на измену мужу.

- Да, какая ночь! - прошептала она, глядя ему в глаза, блестящие от слез, потом быстро оглянулась, обняла его и крепко поцеловала в губы (Чехов, Попрыгунья).

Неопытная Аня, героиня рассказа «Анна на шее» , делает первый шаг на пути испорченной кокетки лунной ночью.

Она вышла на площадку, под лунный свет , и стала так, чтобы видели её всю в новом великолепном платье и в шляпке... Заметив, что на неё смотрит Артынов, она кокетливо прищурила глаза и заговорила громко по-французски, и оттого , что её собственный голос звучал так прекрасно и что слышалась музыка и луна отражалась в пруде , и оттого, что на неё жадно и с любопытством смотрел Артынов…она вдруг почувствовала радость… (Чехов, Анна на шее).

Главная героиня - бедная девушка, которая ради своей семьи выходит замуж за богатого человека, который на самом деле ей гадок и противен. Сразу после свадьбы новоиспеченный муж везет молодую жену на моление в монастырь, дабы показать ей, «что и в браке он отдает первое место религии и нравственности». На вокзале Аня погружена в тяжелые мысли о своей семье, но вдруг в лунном сиянии замечает на себе заинтересованные взгляды мужчин и решает, что она непременно будет счастлива. Именно в этом эпизоде происходит перелом в душе героини, она встает на путь своего нравственного падения. Мы видим, как постепенно из непорочной чистой девушки Аня превращается в бесстыдную светскую львицу.

Луна подогревает страсть в Старцеве в рассказе «Ионыч» . Им овладевают эротические фантазии.

…Старцев ждал, и точно лунный свет подогревал в нем страсть , ждал страстно и рисовал в воображении поцелуи, объятия . Он посидел около памятника с полчаса, потом прошелся по боковым аллеям, со шляпой в руке, поджидая и думая о том, сколько здесь, в этих могилах, зарыто женщин и девушек, которые были красивы, очаровательны, которые любили, сгорали по ночам страстью, отдаваясь ласке… перед ним белели уже не куски мрамора, а прекрасные тела , он видел формы, которые стыдливо прятались в тени деревьев, ощущал тепло, и это томление становилось тягостным (Чехов, Ионыч).

У И.А.Бунина образ луны чаще всего выступает в качестве символа несчастной любви. Так, в его рассказе «Чистый понедельник» главный герой и его возлюбленная накануне своего неожиданного расставания гуляют под полной луной. Луна предвещает им разлуку, неслучайно у героини она вызывает ассоциации с черепом.

Дорогой молчала, клоня голову от светлой лунной метели, летевшей навстречу. Полный месяц нырял в облаках над Кремлём - «какой-то светящийся череп », - сказала она (Бунин, Чистый понедельник).

В рассказе «Чистый понедельник» повторяется характерная «формула» сюжета всех рассказов Бунина о любви - встреча мужчины и женщины, их быстрое сближение, ослепительная вспышка чувств и неотвратимое расставание. Причем в этом рассказе расставание и несразу понятно нам, оно кажется в начале странным и таинственным, ведь видимых причин его нет. Но в этом то и особенность любви у Бунина, так как она всегда трагична, обречена, ибо только расставшись герои, как считал Бунин, сохранят эту любовь на всю жизнь. Для Бунина сфера любви - сфера неразгадываемой тайны, невысказанности, непрозрачной смысловой глубины. «Любовь, - как писал один из его современников, - всегда представлялась ему едва ли не самым значительным и загадочным, что есть на свете» [Михайлова 2000: 58]. Лунный пейзаж в рассказе дополнительно подчеркивает таинственность чувства двух любящих людей.

3 глава . Функции лунного пейзажа в лирических произведениях

В лирических произведениях пейзаж представлен скупее, чем в прозе. Но из-за этого возрастает символическая нагрузка пейзажа. Особенно ярко эта функция отражена в поэзии символистов.

Так, для К.Бальмонта , как и для многих других символистов, луна является символом идеального мира, мира мечты, красоты, творчества. Поэт окутывает образ луны дымкой тайны, воспевает её печальную красоту: «Луна богата силою внушенья, // Вокруг нее всегда витает тайна. //…//Своим лучом, лучом бледно-зеленым,// Она ласкает, странно так волнуя ,//…// Но, нас маня надеждой незабвенной,// Сама она уснула в бледной дали,// Красавица тоски беспеременной,// Верховная владычица печали !»(Бальмонт, Луна). Особенно четко связь луны и идеального мира выделяется в его сонете «Лунный свет»:

Когда луна сверкнет во мгле ночной

Своим серпом, блистательным и нежным,

Моя душа стремится в мир иной,

Пленяясь всем далеким, всем безбрежным.

А Вячеслав Иванов в одном из своих стихотворений, метафорично называя луну именем демонической богини Гекаты, прямо называет её «двойником мира»:

Бледный затеплив ночник,

Зеркалом черным глухого агата

Так вызывает двойник

Мира - Геката.

Несколько по-иному раскрыт образ луны у «старшего символиста» Д.Мережковского . Луна у него выступает носителем вселенского зла. В своем стихотворении «Зимний вечер» поэт так говорит о луне: «О тусклая луна // С недобрыми очами», «Преступная луна,// Ты ужасом полна», «Луны проклятый лик // Исполнен злобной мощи». Кроме того, образ луны здесь можно также рассматривать как символ смерти, потому что под злобным взглядом ночной владычицы неба появляется образ поникшего тростника, «больного, сухого и тощего». Кроме луны символами смерти являются образы тишины и вороны:

Луны проклятый лик

Исполнен злобной мощи…

К земле поник тростник,

Больной, сухой и тощий…

Вороны хриплый крик

Из голой слышен рощи.

А в небе - тишина,

Как в оскверненном храме…

Неудивительно, что в литературе символика лунного образа так разнообразна. Ведь она своими корнями связана с мифологией. А в мифологии луна играет очень неоднозначную роль, и отношение людей к ней было противоречивое. С одной стороны владычица ночи - колдунья, неспособная различать добро и зло. Но в то же время луна - извечный символ женского материнского начала, первая помощница рожениц и молодых матерей. Так, в западной (Древнегреческая и Древнеримская) мифологии мы встретим различные ипостаси лунного божества. Это и Селена - богиня женственности, и Артемида - символ девственной природы, непорочности, и Гера - богиня материнства, супружества, и Персефона, символизирующая перерождение, магию, и Геката - богиня тьмы и призраков, покровительница иллюзий и обманов. Поэтому, например, интерпретации лунного образа в литературе как символа животной страсти, символа смерти восходят к мифологическому образу луны типа Гекаты, демонической богини, а как символа несчастной любви - к мифологическому образу типа Селены, которая по мифам страдала от неразделенной любви [Мифологический словарь: 129]

Необходимо помнить, что в поэзии в пейзаже главное не сама изображенная природа, а то чувство, которое хотел передать поэт. Луна в художественных произведениях чаще используется для создания элегического настроения, для погружения читателя в мир тоски, печали, грез. Такое художественное решение часто используется во многих произведениях романтиков. Зрелищность романтического противопоставления мира и идеального героя высвечивается сумерками, умирающим огнем луны и звезд, благодаря которым размываются границы действительности, погруженной в полутьму. Именно в такой атмосфере к романтическому герою приходит уверенность в безбрежности собственного существования, в отсутствии пределов между ним и бытием. Лунный пейзаж задает тему вневременного пространства; это сфера нарождения стихий, личности как самостоятельной субстанции, единственно могущей постигнуть глубинный смысл мироздания. Луна, отражая бессознательное начало, не могла не использоваться иррациональными в познании мира романтиками.

Так, создатель романтического пейзажа с таинственным сумеречным колоритом, В.А.Жуковский очень часто использует лунный образ. М.Н.Эпштейн говорит о нем: «Жуковский открыл поэзию угасающего дня, «вечернее земли преображенье». Миросозерцанию поэта близок именно закатный час, в изображении которого он остался непревзойденным мастером, предшественником и вдохновителем А.Блока. Жуковский - один из самых «лунных» поэтов, воспевающий ночное светило более чем в 10 стихотворениях и создавший в своем «Подробном отчете о луне…» своеобразнейшую стихотворную энциклопедию лунных мотивов в собственном творчестве» [Эпштейн 1990: 210]. Жуковский использует образ луны для погружения в мир мечтаний и воспоминаний:

Луны ущербной лик встает из-за холмов …

О тихое небес задумчивых светило,

Как зыблется твой блеск на сумраке лесов!

Как бледно брег ты озлатило!

Сижу задумавшись; в душе моей мечты;

К протекшим временам лечу воспоминаньем…

О дней моих весна, как быстро скрылась ты

С твоих блаженством и страданьем!

(Жуковский, Вечер)

Именно с луной поэт связывает таинственность бытия, поэтому он часто использует по отношению к ней эпитет «таинственная»:

Ему луна сквозь темный бор

Лампадой таинственной светит…

(Жуковский, Подробный отчет луне)

Чаще всего луна у Жуковского встречается в элегиях, так как придает лирическому сюжету печальное, унылое настроение. Но нужно заметить, что лунный пейзаж у Жуковского овеян светлой печалью, такое чувство, что поэт даже наслаждается ею. Так, в одном из стихотворений лирический герой, обращаясь к месяцу, говорит:

Снова лес и дол покрыл

Блеск туманный твой:

Он мне душу растворил

Сладкой тишиной …

(Жуковский, К месяцу)

«Сладкая тишина», подаренная лирическому герою созерцанием лунной ночи, отражает мироощущение самого Жуковского. Для него сладостность созерцания является ключевым понятием и важнейшим признаком «жизни души». Лирический герой Жуковского - это созерцатель мира. «Жуковский - первый русский поэт, сумевший не только воплотить в стихах реальные краски, звуки и запахи природы - всё, то что составляет её «материальную» красоту, но пронизать природу чувством и мыслью воспринимающего её человека» [Семенко 1975: 84].

Как уже говорилось выше, особое место образ луны занимает в поэзии С.А.Есенина . Причем, как отмечает М.Н.Эпштейн, «в ранних стихах, примерно до 1920г., преобладает «месяц» (18 из 20), в поздних - луна (16 из 21)» [Эпштейн 1990: 248]. На наш взгляд, это объясняется тем, что в раннем творчестве поэта больше фольклорного начала, чем в зрелом (месяц более близок фольклору, это сказочный персонаж). Интересно, что в образе месяца Есенин подчеркивает его форму, внешний облик:

За темной прядью перелесиц, Время - мельница с крылом

В неколебимой синеве, Опускает за селом

Ягненочек кудрявый - месяц Месяц маятником в рожь

Гуляет в голубой траве. Лить часов незримый дождь.

1916 1917

Ах, и сам я в чаще звонкой Оглядись спокойным взором,

Увидал вчера в тумане: Посмотри: во мгле сырой

Рыжий месяц жеребенком Месяц, словно желтый ворон,

Запрягался в наши сани. Кружит, вьется над землей.

1917 1925

Небо - как колокол, Славь, мой стих, кто ревет и бесится

Месяц - язык , Кто хоронит тоску в плече

Мать моя - родина, Лошадиную морду месяца

Я - большевик. Схватить за узду лучей.

1918 1919

Месяц рогом облако бодает, Чистит месяц в соломенной крыше

В голубой купается пыли. Обоймленные синью рога .

В эту ночь никто не отгадает, 1917

Отчего кричали журавли.

В образе же луны поэт больше описывает свет, который она излучает, и то чувство, которое оно внушает лирическому герою:

В деревянные крылья окна Золото холодное луны ,

Вместе с рамами в тонкие шторы Запах олеандра и левкоя.

Вяжет взбалмошная луна Хорошо бродить среди покоя

На полу кружевные узоры . Голубой и ласковой страны.

1925 1925

Ах, луна влезает через раму , Синий туман. Снеговое раздолье,

Свет такой, хоть выколи глаза … Тонкий лимонный лунный свет .

Ставил я на пиковую даму, Сердцу приятно с тихою болью

А сыграл бубнового туза. Что-нибудь вспомнить из ранних лет.

1925 1925

Неуютная жидкая лунность Ах, у луны такое

И тоска бесконечных равнин, - Светит - хоть кинься в воду .

Вот что видел я в резвую юность, Я не хочу покоя

Что, любя, проклинал не один. В синюю эту погоду.

1925 1925

Луна вносит в душу лирического героя печаль, тоску и даже отчаяние, уносит его в мир воспоминаний об ушедшей юности (сравни: «Тонкий лимонный лунный свет.// Сердцу приятно с тихою болью// Что-нибудь вспомнить из ранних лет»).

Интересное прочтение образа луны можно наблюдать в творчестве В.Маяковского , яркого представителя футуризма. Он как представитель урбанистической поэзии принижает этот образ. Это и неудивительно, ведь для футуристов природа - воплощение старого косного порядка. Так, в своем стихотворении «Адище города» Маяковский так изображает луну:

И тогда уже - скомкав фонарей одеяла -

ночь излюбилась, похабна и пьяна,

а за солнцами улиц где-то ковыляла

никому не нужная, дряблая луна .

Мы видим, что лирический герой противопоставлен природе, он выступает как бунтарь и относится к природе иронически. Поэт подчеркнуто «десакрализирует» луну, лишает её ореола возвышенности, святости, обращаясь с ней предельно фамильярно, а подчас не останавливается и перед бранными выражениями в её адрес: «луна, как дура // …// блинорожие плоское» [Эпштейн 1990: 246].

Заключение

Итак, лунный пейзаж является разновидностью пейзажа по источнику света. Лунным пейзажем будет называться изображение незамкнутого пространства, освещаемого лунным светом. Выбор автором именно лунного образа может говорить о его пессимистичном миросозерцании (как например, у С.А.Есенина). Нами были отражены следующие функции использования лунного пейзажа:

1. Пояснение времени и места событий - лунный пейзаж определяет ночное время суток действия.

2. Пояснение состояния, настроения героя с помощью психологической параллели или противопоставления - чаще всего это лирическое настроение, заставляющее героя задуматься о смысле жизни, о своем месте в этом мире, напускающее на героя ожидание чего-то таинственного.

3. Создание элегического эмоционального тона - посредством включения лунного пейзажа автору удается погрузить читателя в мир тоски, печали, грез, тайны. Эта функция ярко представлена в лунных пейзажах Тургенева, Жуковского, Есенина и других.

4. Выражение философских, этических идей автора - так, Гоголь, изображая майскую ночь, желает показать прекрасный поэтический мир украинской природы, а Маяковский, подчеркнуто снижая лунный пейзаж, противопоставляет себя природе, которая в его глазах является представительницей старого косного порядка.

5. символическая функция - луна может быть символом смерти (например, у А.П.Чехова), символом несчастной любви и разлуки (у И.А.Бунина), символом темной страсти (тоже у А.П.Чехова), символом вселенского зла (у Д.И.Мережковского), символом идеального, небесного мира(у К.Д.Бальмонта, Вяч.Иванова) и т.д.

Лунный пейзаж является составляющей романтического пейзажа, потому что мотив ночи становится аллегорической завязкой драматических событий, окутан тайной и мистикой. Использование лунного пейзажа писателями-реалистами (А.П.Чехов, Н.В.Гоголь, И.С.Тургенев, Л.Н.Толстой, И.А.Бунин) придает романтические черты их творчеству.

БИБЛИОГРАФИЯ

1.Введение в литературоведение / под редакцией Л.В.Чернец. - М.: Просвещение, 1999.

2. Греков В.Н. Русская фантастика / Из кн. Русская и советская фантастика.- М.: Правда, 1989.

3. Каплан И.Е. Анализ произведений русской классики: Школьный курс: Книга для учителя, старшеклассника, абитуриента. - М.: Новая школа, 1997.

4. Катаев В.Б. Сложность простоты: Рассказы и пьесы Чехова. В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. - М.: Изд-во МГУ, 1998.

5. Минералов Ю.И. История русской литературы 19 века (40-60-е годы): Учеб. пособие.- М.: Высш.шк., 2003.

6. Мифологический словарь: Книга для учителя / М.Н.Ботвинник, Б.М.Коган, М.Б.Рабинович.- М.: Просвещение, 1985.

7. Михайлова М.В. И.А.Бунин / из кн. Русская литература 19-20 веков: в 2т. Т.2: Русская литература 20 века / Сост. и науч.ред. Б.С.Бугров, М.М.Голубков. - М.: Аспект Пресс, 2000.

8. Переверзев В.Ф. У истоков русского реализма. - М.: Современник, 1989.

9. Семенко И.М. Жизнь и поэзия Жуковского.: М., «Худож.лит.», 1975.

10. Словарь античности / Под редакцией Р.И.Кузищина.- М.: Эллис Лак; Прогресс, 1993.

11. Сохряков Ю.И. Художественные открытия русских писателей: О мировом значении русской литературы. - М.: Просвещение, 1990.

12. Шаталов С.Е. Художественный мир И.С.Тургенева.: М., Изд-во «Наука», 1979.

13. Эпштейн М.Н. «Природа, мир, тайник вселенной…»: Система пейзажных образов в русской поэзии: Научн.-попул.- М.: Высш.шк., 1990.

Настя: Добрый день, дорогие радиослушатели! С вами Анастасия Коршунова, в эфире программа «Почтовый ящик». Прибавьте звук и настройтесь на хорошее настроение.

(постоянная заставка «Почтовый ящик»)

Настя: Недавно в Китае отмечался традиционный народный праздник Чжунцю или праздник середины осени. Дорогие друзья! Знаете ли вы, что у китайцев издавна особое отношения к Луне. В течение несколько тысяч лет ей посвящались многочисленные стихи и литературные произведения. В них авторы выражают свои чувства к этому ночному светилу и воспевают его. Не мудрено, что Луна является центральным объектом и даже культом поклонения в некоторых национальных праздниках. Кстати, в Китае полнолуние символизирует счастье, успех, благополучие. В чем причина того, что Луна обладает столько оригинальной привлекательностью? Сегодня в нашей рубрике «Блогосфера» мы с моим старшим коллегой Ван Лаоши расскажем об этом.

(постоянная заставка «Блогосфера»)

Ван: Здравствуй, Настя! Привет всем! Меня зовут Ван Сюецзянь, очень рад встретиться с вами в рубрике «Блогосфера».

Настя: Ван Лаоши! В последнее время стала очень популярной среди зрителей познавательная телепрограмма под названием «Маленькие знаменитости Госюе» (《国学小名士》). Госюе – это название традиционной китайской идеологии и культуры. Ван Лаоши! Вы смотрели эту телепрограмму?

Ван: Я не смотрел ее полностью. Только один из фрагментов в сети. Помню, что в нем две школьницы спорят на сцене по поводу китайского иероглифа «Юе» “月”, что в переводе на русский означает «Луна».

Настя: Да, да. Этот фрагмент особенно популярен. В течение трех минут подряд они без перерыва рассказывали наизусть 49 стихотворений, в котором есть иероглиф «Юе». Они просто молодцы! Кстати, меня больше поразило то, столько китайских поэтических стихотворений связаны с Луной.

Ван: Да, Настя. Луна занимает особое, священное место в сердцах китайцев. Китайские литераторы никогда не жалели эпитетов для ее воспевания. Например, в книге «Сборник стихотворений в период династии Тан» (《全唐诗》) собрано более 111 поэтических творений, связанных с любованием этим светилом в середине осени – 15 августа по китайскому лунному календарю. Знаменитый китайский поэт Либо за всю свою жизнь написал 300 стихотворений о Луне. В своих произведениях он сравнивает светило с нефритовой тарелкой, ледяным зеркалом, называет Луну ночным светом, на ней находится Дворец Гуанханьгун (Холодный дворец), где живет нефритовый кролик и богиня Чан Эр.

Настя: Да, а я, приехав сюда, открыла для себя традиционный в Китае лунный календарь. И по нему один из самых популярных праздников -- это Чжунцю, (Середины осени). В этот день люди обязательно должны любоваться Луной и есть лунные пряники. Ван Лаоши, а почему Луна пользуется такой популярностью в Китае?

Ван: Я считаю, что Луна – один из самых классических символов в литературе и искусстве. В глазах китайцев Луна таинственна и красивая. Она может создать тихую и спокойную атмосферу, вызывая чувство тоски у многих поэтов-неудачников, а также философическое размышление у множества людей. Луна отличается умеренностью и мягкостью освещения, кажется, что она прячется в тумане, что на Луне тихо и холодно. Все эти представления как раз и соответствуют традиционным правилам в жизни китайцев – жить размеренно и спокойно.

Настя: Проще говоря, основная черта в характере многих китайцев – это спокойствие, поэтому они так любят Луну. Европейцы по характеру другие, более экспрессивные, поэтому они любят солнце. Ван Лаоши, как вам моя теория?

Ван: Да, ты права, Настя. Мы можем проследить эту разницу в мифических легендах Востока и Запада. В легендах древнего Китая на Луне живут богиня Чанъэ и нефритовый кролик. В легендах древней Греции есть богиня Луны Артемида -- младшая сестра бога солнца Аполлона. Она очень красивая, и хорошо стреляет из лука, покровительствует охоте. Ее всегда сопровождают лук и собака. Ежедневно ночью она мчится на колеснице. Артемида символ холода, скуки, по характеру она нежная, и одновременно, жестокая. Но этот образ разительно отличается от китайского. У нас богиня Луны символизирует спокойствие, одиночество и чистоту, но не агрессивность.

Настя: Да, верно. В отношениях к Луне кроется такая огромная разница между культурами на Востоке и Западе. Ну, хорошо, теперь мы немножко отдохнем и послушаем песню «Когда светит яркая Луна» (《水调歌头 明月几时有》). Мы продолжим наш разговор позже, после песни. Оставайтесь с нами.

(пленка песня «Когда свети яркая Луна»)

Настя: Привет всем! В эфире рубрика «Блогосфера». Тема нашего разговора сегодня – образ Луны и отношение к нему в Китае. В первой половине программы мы попробовали проследить это на примере античной Греческой и Китайской мифологий. Ван Лаоши, почему традиционное времяисчисление называется «лунным календарем»? Связана ли с этим какая-то история?

Ван: Судя по китайским иероглифам Нунли (农历), это календарь земледелия. Ибо в течение несколько тысяч лет Китай был земледельческой страной. Этот календарь был составлен как руководство для начала сельскохозяйственных работ для крестьян.

Настя: Ну, так, а почему он стал «лунным календарем»?

Ван: Это потому, что в самом начале китайский традиционный календарь был составлен с учетом изменения Луны. Позже, наши предки добавили в календарь 24 сезона с учетом движения солнца. Этот календарь отражает изменение четырех времен года, температуры, климата и др. Крестьянам было очень удобно заниматься посевом и сбором урожая, благодаря наличию данного календаря.

Настя: Но современный Китай уже далек от того времени, когда господствовало земледелие. Почему же люди все еще им руководствуются?

Ван: Причина этого заключается, прежде всего, в том, что Китай все же является крупной аграрной страной. Лунный календарь по-прежнему имеет важное значение для крестьян. В-вторых, лунный календарь, в частности, его 24 сезона все еще играет важную роль в обычной жизни людей. Он помогает точно прогнозировать изменение климата. Например, в день Дахань (大寒) (Большие холода) действительно, очень холодно. А в сезонах Большие снега (大雪), Малые снега (小雪) действительно идет снег. После Дунчжи (冬至) (Зимнего солнцестояния) погода становится теплее. Так что не удивительно, почему китайцы до сих пор пользуются традиционным календарем.

Настя: Ван Лаоши! Многие в Европе стали увлекаться фэншуем в последнее время. Имеет ли связь это китайское учение с лунным летоисчислением?

Ван: Да, связь есть. Фэншуй, (风水Геомантия), Багуа (八卦восемь триграмм для гадания) Усин (五行 Динамика пяти первоэлементов) тесно связанны с традиционной китайской философией. Все это так глубоко и таинственно, что я не могу за несколько минут все объяснить. Обещаю, что в будущем мы найдем время и конкретно об этом поговорим.

Настя: Хорошо! Спасибо Ван Лаоши за рассказ. Дорогие друзья! Теперь предлагаем вам послушать еще одну приятную песню – « Разноцветные облака гонятся за Луной» (《彩云追月》).

(пленка песня «Разноцветные облака гонятся за Луной»)

Настя: Продолжаем наш разговор. Теперь я знаю, что образ Луны разнообразный и многозначительный для любого китайца. Например, в День середины осени ее диск самый большой, круглый и яркий. Во время праздника Середины осени все члены семьи собираются вместе и угощаются «лунными пряниками». Потому что в этот день полнолуние символизирует успех и благосостояние. Готовясь к программе, я вычитала одно китайское стихотворение, в котором есть такие строки: Голову поднял – взираю на горный я месяц, Голову вниз – я в думе о крае родном. Здесь Луна символизирует родной край. А имеет ли она еще какие-то значения?

Ван: Настя, ты правильно понимаешь значение Луны в Китае. Действительно, у нас она разнообразна. В самом раннем сборнике стихотворений «Шицзин» (Книга песен) есть стихотворения, в которых поэт сравнивает красивых женщин с Луной. Кстати, Луна символизирует также неудачу в глазах неудачника. Например, в древнем Китае ученые и интеллигенты, претерпевшие неудачи в карьерах, зачастую облегчить себя, выражая свое чувство тоски к Луне. Под их перьями Луна стала символом одиночества, холода. Хочу добавить, что Луна – это носитель чувства любви и тоски человека. Взглядывая в Луну, люди вспоминают о Родине, о родных и близких.

Настя: Да, очень глубока Китайская философия. Глубока и таинственна.

Ван: Да, ты права, Настя! Луна – важный символ китайской традиционной культуры.

Настя: Спасибо, Ван Лаоши, за ваш живой рассказ о китайском Госюе -- традиционной культуре и философии. Благодаря ему, лично я еще больше узнала и полюбила Китай.

Ван: Спасибо, Настя! Спасибо всем за внимание!

Настя: Наше эфирное время подошло к концу. С вами была рубрика «Блогосфера».. Спасибо что были с нами. Далее в эфире «Экспресс-информация» и «Граммофон»!