Бесславные ублюдки времен Великой Отечественной войны (17 фото). Предатели-полицаи в годы великой отечественной войны

На самом деле мы мало, что знаем о Великой Отечественной войне и многие ее события остаются неизвестными для многих рядовых обывателей. Тем не менее, наш долг помнить о том, что происходило в то страшное время, чтобы не допустить повторения бессмысленной гибели миллионов людей. Этот пост прольет свет на один из многочисленных эпизодов ВОВ, о которых знают далеко не все.

В 1944 году из различных антипартизанских и карательных подразделений по приказу Гиммлера началось формирование специального подразделения - "Ягдфербандт". На западном и восточном направлениях действовали группы "Ост", "Вест". Плюс особая команда - "Янгенгейнзак руссланд унд гезанд". Туда же входила и "Ягдфербандт-Прибалтикум".
Специализировалась она на террористической деятельности в странах Балтии, которые после оккупации были разбиты на генеральные округа: Латвия, Литва и Эстония. В последний были также включены Псков, Новгород, Луга, Сланцы - вся территория вплоть до Ленинграда.
Элементарной ячейкой этой своеобразной пирамиды стали "антипартизанен группен", куда вербовали тех, кто готов был продаться немцам за банку тушенки.
Вооруженные советским оружием, одетые порой в красноармейскую форму со знаками различий в петлицах, бандиты входили в деревню. Если им по дороге попадались полицаи, то "гости" их безжалостно расстреливали. Далее начинались расспросы типа "как нам найти "наших"?
Находились простодушные, готовые помочь незнакомцам, а дальше происходило вот что:

"31 декабря 1943 года в нашу деревню Стега пришли двое парней, которые начали выспрашивать у местных жителей, как им разыскать партизан. Девушка Зина, которая проживала в деревне Стега, рассказала, что такая связь у нее есть.
При этом она указала, где располагаются партизаны. Эти парни вскоре ушли, а на следующий день в деревню ворвался карательный отряд…
Они окружили деревню, всех жителей выгнали из домов и потом разделили на группы. Стариков и детей загнали на скотный двор, а молодых девушек под конвоем повели на станцию для отправки на принудительные работы. Каратели подожгли скотный двор, где находилось согнанное туда население: в основном старики и дети.
Среди них был я с бабушкой и две моих двоюродных сестренки: 10 и 6 лет. Люди кричали и просили о пощаде, тогда каратели вошли во двор и начали стрелять во всех, кто там был. Мне одному удалось спастись из нашей семьи.
На следующий день я вместе с группой граждан из деревни Стега, которые работали на дороге, ходили туда, где был раньше скотный двор. Там мы видели трупы обгоревших женщин и детей. Многие лежали обнявшись…
Через две недели каратели учинили такие же расправы с жителями деревень Глушнево и Суслово, которые были также уничтожены вместе со всеми жителями" - из показаний свидетеля Павла Грабовского (1928г.р.), уроженца деревни Грабово, Марынского сельского совета Ашевского района; литерное дело №005/5 "Сов. секретно").

По свидетельствам очевидцев, особенно зверствовал на территории Псковской области отряд под командованием некоего Мартыновского и его ближайшего помощника Решетникова. На след последнего из карателей чекистам удалось выйти уже через много лет после окончания войны (уголовное дело №А-15511).
В начале 1960-х годов в региональное управление КГБ обратилась одна из жительниц области. Проезжая через какой-то полустанок, она узнала в скромном путевом обходчике… карателя, который принимал участие в расстреле мирных жителей ее родной деревни во время войны. И хотя поезд стоял всего несколько минут, ей хватило взгляда, чтобы понять: он!
Так следователи познакомились с неким Герасимовым по кличке Пашка-Моряк, который на первом же допросе сознался, что входил в состав антипартизанского отряда.
"Да, принимал участие в расстрелах, - негодовал на допросах Герасимов, - Но я был только исполнителем".

"В мае 1944 года наш отряд располагался в деревне Жагули Дриссенского района Витебской области. Однажды вечером мы выехали на операцию против партизан. В результате боев мы понесли значительные потери, при этом был убит командир взвода лейтенант немецкой армии Борис Пшик.
Одновременно мы захватили большую группу мирных жителей, которые скрывались в лесу. Это были в основном пожилые женщины. Были там и дети.
Узнав, что Пшик убит, Мартыновский приказал разделить пленных на две части. После этого он, указывая на одну из них, приказал: "Расстрелять за помин души!"
Кто-то сбегал в лес и нашел яму, куда потом и повели людей. После этого Решетников стал отбирать карателей для исполнения приказания. При этом он назвал Пашку-Моряка, Нареца Оскара, Николая Фролова…
Они отвели людей в лес, поставили их перед ямой, а сами встали в нескольких метрах от них. Мартыновский в это время сидел на пне, неподалеку от места расстрела.
Я стоял рядом и сказал ему, что ему за самовольные действия от немцев может попасть, на что Мартыновский ответил, что плевал он на немцев и нужно просто держать язык за зубами.
После этого он сказал: "Игорек, к делу!" И Решетников отдал приказ: "Огонь!" После этого каратели начали стрелять. Растолкав карателей, к краю ямы пробился Герасимов и с криком "Полундра!", стал палить из своего пистолета, хотя у него за спиной висел автомат.
Сам Мартыновский не участвовал в расстреле, зато старался Решетников" - из показаний Василия Терехова, одного из бойцов отряда Мартыновского; уголовное дело №А-15511.

Не желая отвечать за "подвиги" предателей, Пашка-Моряк сдавал своих "коллег" с потрохами. Первым, кого он назвал, оказался некий Игорь Решетников, правая рука Мартыновского, которого оперативники вскоре отыскали за колючей проволокой в одном из лагерей, расположенных под Воркутой.
Сразу же выяснилось, что свои 25 лет заключения он получил за… шпионаж в пользу иностранного государства. Как выяснилось, после капитуляции Германии Решетников оказался в американской зоне, где и был завербован разведкой. Осенью 1947 года его со спецзаданием переправили в советскую оккупационную зону.
За это новые покровители пообещали ему вид на жительство за океаном, но в дело вмешался СМЕРШ, сотрудники которого вычислили предателя. Скорый суд определил ему меру наказания.
Оказавшись на далеких северах, Решетников решил, что о его карательном прошлом теперь не вспомнят и на свободу он выйдет уже с чистым паспортом. Однако его надежды рухнули, когда своеобразный привет из далекого прошлого ему передал его бывший подчиненный – Пашка-Моряк.
В конце концов под давлением неопровержимых улик Решетников начал давать показания, опуская, впрочем, свое личное участие в карательных акциях.

Для самой грязной работы немцы подыскивали себе помощников, как правило, среди деклассированных элементов и уголовников. Идеально для этой роли подходил некто Мартыновский, поляк по происхождению. Выйдя из лагеря в 1940 году, будучи лишенным права проживать в Ленинграде, он поселился в Луге.
Дождавшись прихода гитлеровцев, он добровольно предложил им свои услуги. Его сразу же направили в спецшколу, по окончании которой он получил звание лейтенанта вермахта.
Некоторое время Мартыновский служил при штабе одной из карательных частей в Пскове, а потом немцы, заметив его рвение, поручили ему сформировать антипартизанскую группу.
Тогда же к ней прибился и Игорь Решетников, который вернулся из заключения 21 июня 1941 года. Немаловажная деталь: на службу к немцам пошел и его отец, став бургомистром города Луги.

По замыслу оккупантов, банда Мартыновского должна была выдавать себя за партизан других соединений. Они должны были проникать в районы активных действий народных мстителей, вести разведку, уничтожать патриотов, под видом партизан совершать налеты и грабить местное население.
Для маскировки их вожаки должны были знать фамилии и имена руководителей крупных партизанских соединений. За каждую успешную операцию бандитам щедро платили, поэтому шайка отрабатывала оккупационные марки не за страх, а за совесть.
В частности, с помощью банды Мартыновского в Себежском районе было раскрыто несколько партизанских явок. Тогда же в деревне Черная Грязь Решетников лично застрелил Константина Фиша, начальника разведки одной из белорусских партизанских бригад, который шел устанавливать контакт со своими русскими соседями.
В ноябре 1943 года бандиты вышли на след сразу двух групп разведчиков, заброшенных в тыл с "большой земли". Им удалось окружить одну из них, которую возглавлял капитан Румянцев.
Бой был неравный. Последним патроном разведчица Нина Донкукова ранила Мартыновского, но была схвачена и отправлена в местное отделение гестапо. Девушку долго пытали, но ничего не добившись, немцы привезли ее в отряд Мартыновского, отдав "на съедение волкам".

Из показаний лжепартизан:

"9 марта 1942 года в деревне Елемно Сабутицкого с/совета предатели нашего народа Игорь Решетников из Луги и Иванов Михаил из деревни Высокая Грива выбрали в качестве мишени для упражнения в стрельбе жителя Елемно Федорова Бориса (1920г. р.), который в результате погиб.
В деревне Клобутицы Клобутицкого с/совета 17 сентября 1942 года были расстреляны 12 женщин и 3 мужчин только за то, что в непосредственной близости от деревни была взорвана железная дорога"
"В нашем отряде был такой парень - Петров Василий. Во время войны он служил офицером и, как оказалось, был связан с партизанами.
Он хотел увести отряд в партизаны и спасти от измены. Об этом узнал Решетников, который рассказал все Мартыновскому. Они вместе убили этого Василия. Также они расстреляли его семью: жену и дочь. Это было, кажется, на 7 ноября 1943 года. Меня тогда сильно поразили маленькие валенки…"
"Был и такой случай: когда во время одной из операций под Полоцком… партизаны напали на нас. Мы отошли. Внезапно появился Решетников. Он стал ругаться, кричать на нас.
Здесь же в моем присутствии… он застрелил санитарку и Виктора Александрова, который служил в моем взводе. По приказу Решетникова была изнасилована девочка-подросток 16 лет. Это сделал его ординарец Михаил Александров.
Решетников тогда ему еще сказал: давай, я тебе за это сниму 10 наказаний. Позже Решетников застрелил и свою любовницу Марию Панкратову. Он убил ее в ванне из ревности" - из показаний на суде Павла Герасимова (Моряка); уголовное дело №А-15511.

Поистине страшной была судьба женщин тех мест, куда проходил отряд. Занимая деревню, бандиты отбирали себе в наложницы самых красивых.
Они должны были обстирывать, шить, готовить еду, удовлетворять похоть этой вечно пьяной команды. А когда она меняла место дислокации, то этот своеобразный женский обоз, как правило, расстреливали и в новом месте набирали себе новых жертв.
"21 мая 1944 года карательный отряд двигался из деревни Кохановичи через Сухоруково в нашу деревню - Бичигово. Меня дома не было, а моя семья жила в шалаше возле кладбища. Их обнаружили, а дочь взяли с собой в деревню Видоки.
Мать стала искать свою дочь, пошла в Видоки, но там была засада, и ее убили. Потом пошел я, а дочь, оказывается, была избита, истерзана, изнасилована и убита. Я нашел ее только по краю платья: могила была плохо закопана.
В Видоках каратели поймали детей, женщин, стариков, загнали их в баню и сожгли. Я когда искал свою дочь, присутствовал, как разбирали баню: там погибло человек 30" - из показаний на суде свидетеля Павла Кузьмича Саулука; уголовное дело №А-15511.

Надежда Борисевич - одна из многочисленных жертв оборотней.

Так постепенно распутывался клубок кровавых преступлений этой банды, которая свой бесславный путь начала под Лугой. Потом были карательные акции в Псковском, Островском, Пыталовском районах.
Под Новоржевом каратели попали в партизанскую засаду и были практически полностью уничтожены 3-й партизанской бригадой под командованием Александра Германа.
Однако главарям - самому Мартыновскому и Решетникову - удалось уйти. Бросив своих подчиненных в котле, они явились к своим немецким хозяевам, изъявив желание продолжать службу не за страх, а на совесть. Так заново сформированная команда предателей оказалась в Себежском районе, а потом и на территории Белоруссии.
После летнего наступления 1944 года, в результате которого был освобожден Псков, этот мнимый партизанский отряд докатился до самой Риги, где находился штаб "Ягдфербандт-ОСТ".
Здесь ЯГДбанда Мартыновского - Решетникова поразила даже своих хозяев патологическим пьянством и разнузданностью нравов. По этой причине уже осенью того же года этот сброд был отправлен в небольшой польский городок Хоэнзальтц, где начал осваивать диверсионную подготовку.
Где-то по дороге Решетников расправился с Мартыновским и его семьей: двухлетним сыном, женой и тещей, которые следовали вместе с отрядом.
По словам Герасимова, "их в ту же ночь зарыли в канаве у дома, где они жили. Потом один из наших по кличке Крот принес золото, принадлежавшее Мартыновским".
Когда немцы хватились своего подручного, Решетников объяснил случившееся тем, что тот якобы пытался бежать, поэтому он был вынужден действовать по законам военного времени.

За этот и другие "подвиги" гитлеровцы присвоили Решетникову звание гауптштурмфюрера СС, наградили его Железным крестом и… отправили подавлять сопротивление в Хорватии и Венгрии.
Готовились они и для работы в глубоком советском тылу. С этой целью особенно тщательно изучали парашютное дело. Однако стремительное наступление Советской армии спутало все планы этой разномастной команды немецкого спецназа.
Закончила свой "боевой путь" эта шайка бесславно: весной 1945 года окруженная советскими танками, она практически вся погибла, не сумев пробиться к главным силам немцев.
Исключение составили всего несколько человек, среди которых оказался и сам Решетников.

Вконтакте

Немецкий инструктор обучает власовца тактике боя

В истории каждой войны есть свои герои и свои негодяи. Не исключение и Великая Отечественная война. Многие страницы той страшной эпохи покрыты мраком - в том числе и те, вспоминать о которых стыдно. Да, есть такие темы, затрагивать которые старательно избегают при обсуждении истории войны. Одна из таких неприятных тем - это коллаборационизм.

Что такое коллаборационизм? В академическом определении, которое даёт международное право, это - осознанное, добровольное и умышленное сотрудничество с врагом, в его интересах и в ущерб своему государству . В нашем случае, когда речь идёт о Великой Отечественной войне, коллаборационизм - это сотрудничество с немецко-фашистскими оккупантами. Сюда попадают полицаи и «власовцы», а вместе с ними - и все прочие, кто пошёл на службу к германским властям. А такие были - и было их немало!

Многие советские граждане, оказавшись в плену или на оккупированной территории, переходили на службу к немцам. Их имена широко не оглашались, да мы не особенно интересовались ими, презрительно называя «полицаями» и «предателями».

Если смотреть правде в глаза, то придётся признать: предатели были. Они служили в полиции, осуществляли карательные операции – и действовали так, что им могли бы позавидовать матёрые эсэсовские палачи. Свои кровавые следы они оставили и в Смоленской области…

По данным полковника ФСБ А. Кузовова, в советские годы занимавшегося розыском предателей, на Смоленщине действовало много карательных соединений. Многие историки считают, что на смоленской земле гитлеровцы раньше, чем на других оккупированных территориях, начали создавать вооруженные отряды из советских граждан, в первую очередь из военнопленных.

Ведь здесь военнопленных было много: именно на Смоленщине произошла одна из самых крупных катастроф начального периода войны - окружение западнее Вязьмы частей Западного и Резервного фронтов в октябре 1941 года. И не все, попавшие в окружение, были готовы мужественно преодолевать тяготы плена и концлагерей - кое-кто переходил на службу к нацистам в надежде выжить любой ценой, даже ценой предательства. Из таких формировались части для борьбы с партизанами и проведения карательных акций.

Перечислять эти части можно долго, так как создавали их активно: волго-татарский легион «Идель-Урал», украинские националистические сотни, казачьи батальоны, власовцы: 624, 625, 626, 629-й батальоны так называемой Русской освободительной армии. За этими подразделениями немало чёрных «подвигов».

28 мая 1942 года каратели 229-го батальона РОА расстреляли из пулеметов детей, женщин и стариков хутора Титово. Этот же карательный отряд уничтожил деревню Ивановичи. Все жители были расстреляны в затылок. Однажды каратели в течение трех дней расстреляли полторы тысячи мирных жителей.

В деревне Старозавопье Ярцевского района каратели повесили 17 человек на одной виселице. Среди повешенных было трое детей.

Власовцы выходили на карательную операцию в Белоруссию, уничтожив за две недели 16 деревень. Они руководствовались принципом: «История все спишет». Всемирно известную своей трагедией белорусскую деревню Хатынь уничтожил 624-й батальон РОА, который до этого «работал» в наших местах – участь Хатыни разделили около трёхсот смоленских деревень. Говорят, что, если собрать их пепел, получилась бы стела высотой в 20 метров…

За время оккупации в одном лишь Ярцевском районе было расстреляно 657 мирных жителей. Замучено, зверски убито и сожжено 83 человека, повешено - 42. Было сожжено 75 деревень.

Действовали каратели жестоко, варварски.

Один из карательных отрядов так называемой «группы Шмидта», базировавшийся в селе Пречистое при полевой жандармерии, возглавил бывший старший лейтенант Василий Тараканов. Его рота карателей совершала рейды по окрестностям, уничтожая деревни в Батуринском, Духовщинском, Пречистенском и Ярцевском районах (ныне это – территории Ярцевского и Духовщинского районов).

Тараканов Василий Дмитриевич, 1917 года рождения, уроженец Ярославской области. До войны окончил школу, работал киномехаником, обучался в военно-пехотном училище. В течение года воевал на фронтах Великой Отечественной. Летом 1942 года сдался в плен.

В плену Тараканов стал сотрудничать с немцами, принёс присягу на верность Третьему Рейху и поступил на службу в карательное подразделение. Этот отряд действовал на территории Смоленской и Брянской областей. Особенно жестоко рота Василия Тараканова «работала» с населением в Ярцевском районе.

15 февраля 1943 года в деревне Гуторово каратели расстреляли и сожгли 147 женщин, стариков и детей. Полицаи упражнялись в стрельбе по живым мишеням.

Каратели из таракановской роты отличались характерным почерком: они расстреливали людей прямо в избах. Сначала убивали взрослых, потом добивали детей. Сам «ротный» на спор попадал в глаз женщине или ребенку. У Тараканова был своеобразный «норматив» на убийства – пять человек в день. А в деревне Гуторово каратель, войдя в азарт, расстрелял из автомата сразу семь человек.

Очевидцы вспоминали, что каратели убивали людей походя, без видимых причин. Многих жителей расстреляли в избах «просто так». Тараканов лично бросил в огонь двух маленьких детей. За добросовестную службу по установлению «нового порядка» Тараканов был награжден тремя немецкими медалями и получил офицерское звание, что само по себе уже красноречиво, потому что русским, как представителям «низшей расы», офицерские звания немцы старались не присваивать. Значит, выслужился по полной…

Пользовался уважением у подельников по кровавому промыслу и соратник Тараканова, каратель-садист Фёдор Зыков.

Зыков Фёдор Иванович, 1919 года рождения, уроженец Калининской области. До войны – комсомольский активист, заседатель нарсуда. Воевать начал в Белоруссии в 1941 году. Осенью того же года попал в плен и, перейдя на сторону немцев, вошёл в состав «Группы Шмидта». Воевал в роте В.Тараканова. При освобождении Смоленщины отступал вместе с частями вермахта. Прошёл обучение в спецшколе в городе Летцен и в составе 50 власовских офицеров был направлен на службу в концлагерь Аушвиц (Освенцим).

Бесчеловечный цинизм Зыкова обескураживал даже его начальников-нацистов. Провожая кого-нибудь на расстрел, Зыков по пути полировал маникюрной пилочкой свои ухоженные ногти…. затем выхоленной рукой поднимал парабеллум и убивал человека.

Иногда на него находили приступы бешенства, и тогда Зыков кричал, что когда-нибудь сожжёт всю Россию – так же, как сжёг весь Пречистенский район.

Зыков лично пытал захваченных партизан. Так, семнадцатилетнему Александру Прудникову садист отрубил стопы ног и кисти рук, кинжалом отрезал уши, нос, язык, вырезал на теле звезды, выколол глаза – и продолжал эту чудовищную резню в течение нескольких часов. Каратели старались уничтожать всех свидетелей своих преступлений. К счастью, некоторым очевидцам удалось спастись.

Благодаря их показаниям удалось привлечь к ответственности многих карателей и полицаев – например, таких «умельцев», как ружейный мастер Иванченко, ремонтировавший оружие карателей в деревне Титово. Иванченко проверял боеспособность оружия на мирных жителях, расстреляв таким образом 90 человек. Он повесился, получив повестку.

Но главные фигуранты нашего повествования - Василий Тараканов и Фёдор Зыков – оказались, что называется, матёрыми волками.

Тараканов, попав в руки советских органов после войны, сумел скрыть своё участие в деятельности «группы Шмидта» и прошёл по делу как обыкновенный полицай. Ему дали 25 лет лагерей, но уже через 7 лет выпустили на свободу. Страна-победитель великодушно миловала вчерашних врагов…

После освобождения палач жил в поселке Купанское Ярославской области. В тихом, живописном месте он жил замкнутым стариком, успев обзавестись семьёй, став дедом, вёл хозяйство. И даже получил «под шумок» две юбилейные награды: «20 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945» и «50 лет Вооруженных Сил СССР». Но чутьё не позволяло ему расслабиться: когда в 1987 году, через 45 лет после его предательства, к нему нагрянули следователи КГБ, то обнаружили у старика Тараканова под периной заряженный картечью дробовик.

Карателя Тараканова возмездие настигло только через сорок с лишним лет - в феврале 1987 года.

А его подельник Фёдор Зыков жил в Вышнем Волочке, ныне Тверской области. Ему также удалось скрыть свои «подвиги» от советской госбезопасности. И он тоже носил выданные военкоматом юбилейные медали… Его фамилия стала фигурировать при очередной проверке заявления по факту расстрела жителей деревни Гуторово. Это случилось также через сорок с лишним лет после войны.

Когда Зыкова арестовывали, он попросил в последний раз сыграть на гармони. Особенно циничный штрих - разоблачённый каратель играл… «Прощание славянки».

Минуло сорок лет после уничтожения смоленских деревень. Но годы не смогли уменьшить вины постаревших карателей. В 1987 году во Дворце культуры железнодорожников Смоленска судили 70-летнего Тараканова, заслуги которого были отмечены высшей мерой наказания. А через два года, 5 мая 1989 года, здесь же огласили смертный приговор 70-летнему Зыкову. В 1988 году Тараканов был расстрелян. Зыков последовал за ним через два года. Это были одни из последних смертных приговоров, приведённых в исполнение в Советском Союзе.

Эти страницы истории стараются не афишировать – ведь принято считать, что героизм советских людей был массовым, всеобщим. Но известно, что от полутора до двух миллионов советских граждан сотрудничали с оккупантами. Нельзя забывать о кровавых результатах этого сотрудничества. Хотя бы потому, что Смоленщина – единственная в России область, которая так и не смогла восстановить довоенную численность населения…

Некоторое время назад российские средства массовой информации распространили сообщение, что в Латвии был арестован и препровожден в тюрьму бывший сотрудник НКВД, а ныне инвалид I группы, 83-летний Михаил Фарбтух, обвиненный в геноциде против коренного народа этой страны. Судебная машина Латвии не посчиталась с тем, что пенсионер не мог самостоятельно передвигаться, и его пришлось нести до места заключения на носилках.

Мало кто остался равнодушным, узнав об очередном проявлении «двойной морали» рижских властей. Но был в Великом Новгороде один человек, которого эта информация особенно задела за живое. Василий МИХЕЕВ, полковник ФСБ в отставке, несколько десятилетий руководил отделом, занимающимся расследованием деяний немецких карателей и их приспешников на территории Новгородской области, и хорошо знал, что одним из самых лютых отрядов, расстрелявшим более 2600 человек возле деревни Жестяная Горка Батецкого района, была команда, состоявшая в основном из белоэмигрантов и латышей. Господа Клибус, Цирулис, Янис и другие их соотечественники не только охотились за партизанами, но и не стеснялись убивать русских детей. Причем часто они жалели патроны и просто кололи их штыками…

Василий Михеев был направлен в органы госбезопасности в 1950 году. Солдату, протопавшему во время войны половину Европы, не надо было рассказывать о зверствах и ужасах фашизма, но то, с чем Василию Петровичу пришлось столкнуться во время службы в КГБ, оказалось гораздо страшнее увиденного на фронте. Тогда все было ясно: перед тобой враг, ты должен его уничтожить. А теперь ему приходилось искать этих врагов среди вполне добропорядочных людей, срывая с них маски и предъявляя в качестве обвинения горы детских и женских костей и черепов.

Территория Новгородской области во время Великой Отечественной войны оказалась буквально нашпигована разведывательными, контрразведывательными, карательными и пропагандистскими немецкими органами. Причин тому было несколько, в том числе — близкая прифронтовая зона и партизанское движение. Только ягдкоманд и карательных батальонов тут было около десятка. Причем основным личным составом в них были русские, прибалты и другие представители нашего многонационального государства.

Вообще-то, оперативный розыск немецких пособников и военных преступников начался сразу же после образования Новгородской области — в 1944 году. Но уголовных дел было заведено несколько тысяч, поэтому работа по разоблачению палачей затянулась на долгое время. Далеко не все они предстали перед судом. Многие преступники успели скрыться за границей, начать собственное дело, стать влиятельными людьми. И все же…

В 1965 году реализовывалось одно из самых громких дел, имевших резонанс по всей Европе. Это было дело Эрвина Шюле, оберлейтенанта гитлеровской армии, осужденного в 1949 году советским судом, а затем выдворенного за пределы страны. Знать бы тогда, что вскоре наше министерство иностранных дел безуспешно будет добиваться выдачи этого преступника по вновь открывшимся фактам преступлений в Чудовском районе Новгородской области! Но, увы…

Самое интересное, что, несмотря на определение суда, Шюле удалось сделать в ФРГ головокружительную карьеру: он являлся руководителем Центрального ведомства страны по расследованию… нацистских преступлений, и ему были подчинены все прокуроры Западной Германии! И хотя спецслужбам не удалось добиться от немецких властей выдачи преступника, но копии протоколов допросов свидетелей, фотографии и другие материалы заставили все же власти Германии убрать палача с политической арены.

Еще один убийца, уже наш соотечественник, бывший командир 667-го карательного батальона «Шелонь» Александр Рисс вполне обеспеченно жил в США, где и умер, никем не беспокоенный, в 1984 году. А в годы войны… Батальон и его командир проявили себя во многих карательных операциях, за что и получили высокую оценку фашистского командования как «надежное и боеспособное формирование, успешно решающее возлагаемые на него задачи». В документе «Оценка Батальона 667, егери-добровольцы», попавшем в руки советского командования, сказано: «С началом августа 1942 года, батальон непрерывно участвует в боях. Зимой 60 процентов боевого состава было поставлено на лыжи и из них образованы истребительные команды».

Одна из операций «Шелони», проведенная 19 декабря 1942 года, стала одной из самых жестоких акций на Новгородчине. В этот день каратели расправились с населением деревень Бычково и Починок Поддорского (тогда Белебелковского) района. Сначала деревни были обстреляны из минометов, а затем пошла массовая «зачистка», в ходе которой Рисс и его люди в упор расстреливали людей, забрасывали их дома гранатами. Оставшихся в живых — около 100 стариков, женщин и детей — согнали на лед реки Полисть и расстреляли… Всего тогда в этих деревнях погибло 253 человека, и ответственность за их смерть лежала на Александре Ивановиче (Иоганновиче) Риссе.

Жители уничтоженных деревень были беспорядочно захоронены весной 1943 года в общих ямах. Время изменило местность, появился молодой лесок. Но все же при проведении эксгумации через 20 лет удалось обнаружить четыре захоронения. И хотя экспертизу проводили крепкие здоровые мужчины, многие из них не могли сдерживать свои чувства, когда из глиняного месива одна за другой появлялись детские головки (из-за особенностей почв останки мало разложились), роскошные девичьи косы и игрушки. Видимо, малыши шли на смерть, укрываясь от пуль кто мячиком, а кто игрушечным медвежонком…

Все материалы этих преступлений и доказательства причастности к ним Рисса были переданы американским властям. Представители министерства юстиции США уже намеревались прибыть в Новгород для проверки достоверности показаний о его злодеяниях. Но… В США сменилась администрация, которой вдруг почему-то стало невыгодным выдавать военных преступников. И Рисс остался на свободе, а его дети и внуки — теперь Рысовы — и поныне живут-здравствуют: кто-то в Италии, кто-то в Крыму…

Впрочем, далеко не всем бойцам отряда «Шелонь» удалось так легко отделаться. Рассказывает Василий Михеев:

— Хотя преступники старались держаться подальше от родных мест, не поддерживали связи с родственниками, часто меняли место жительства и фамилии, нам все же удавалось нападать на их след. Вот, например, какую титаническую работу по конспирации провел приближенный Александра Рисса Павел Алексашкин. В свое время он получал награды от немцев и даже за особые заслуги был откомандирован в Белоруссию, где командовал карательным батальоном. После войны его очень быстро осудили за службу у немцев (только-то!). И после отбытия минимального срока наказания он поселился в Ярославской области.

Но однажды, расследуя эпизоды дела по убийству карателями партизанки Татьяны Марковой и ее подруги, нам потребовались свидетельские показания Алексашкина. Каково же было наше удивление, когда в ответ на наш запрос, Ярославские коллеги сообщили, что Алексашкин значился… участником ВОВ, получал все награды и льготы, положенные ветеранам, выступал в школах, рассказывая о своем «боевом прошлом»! Пришлось рассказать людям об истинных «подвигах» ветерана…

Кстати, за ветеранов войны себя выдавал едва ли не каждый второй полицай или каратель. У Павла Тестова, например, были медали «За победу над Германией» и «20 лет Победы». А на самом деле в 1943 году он принял присягу на верность гитлеровской Германии и служил в ягдкоманде. 26 ноября 1943 года этот отряд провел карательную акцию в отношении жителей деревень Доскино, Танина Гора и Торчилово Батецкого района, которые скрывались от угона в Германию в урочище Пандрино. Там на них и напали вооруженные до зубов Тестов со товарищи. Они выталкивали людей из землянок и расстреливали. А 19-летнюю Сашу Карасеву и ее сестру Катю разорвали заживо, привязав за ноги к пригнутым деревьям. Потом все трупы сожгли.

Другой «честный гражданин», Михаил Иванов, уроженец деревни Паулино Старорусского района, до войны работавший надзирателем в ИТК Боровичей, заставил оперативников бегать за ним по городам и весям на протяжении нескольких десятилетий. Его биография была, в общем-то, обычна для многих немецких подручных: призван в армию, попал в окружение, откуда вышел прямиком к себе домой в качестве урядника Утушинской волости, потом — карательный батальон и опять расстрелы, грабежи, аресты, пылающие деревни…

После этого сидеть на месте и дожидаться, когда за ним придут, он уже не мог. Минская область, Боровичи, Крустпилс (Латвия), Ленинабад, Челябинская и Архангельская области, Казахстан — везде Иванов оставил свой след. Причем бегал не один, а с сожительницей и шестью детьми, которых они успели родить за годы странствий. Но незадачливому папаше все же пришлось оставить многодетную семью и отправиться в места не столь отдаленные.

— Я уже довольно давно нахожусь на пенсии, — говорит Василий Михеев, — но до сих пор мне не дают покоя многие из моих так и не завершенных дел. Сегодня военных преступников уже не разыскивают, да и умерли многие из них. Да и без того забот у спецслужб хватает. Но преступления против человечества не имеют срока давности. И если сейчас страна низко склоняет голову перед теми, кто пал жертвами политических репрессий, и очищает их имена от клеветы и позора, то имена палачей и убийц тоже должны быть известны людям. Хотя бы ради тех детей, которые закрывались от пуль на льду Полисти плюшевыми мишками…

(Владимир Максимов, АиФ)

Историческая справка:

Батальон «Шелонь» Абвергруппы № 111.
Командир — майор РККА Александр Рисс (псевдонимы: Романов, Харм, Харт / Hart).
Сформирован как антипартизанский отряд.
В октябре 1942 г. передан в Вермахт как 667-й батальон РОА, послужил основой для формирования 16-го егерского полка 16-й армии.
Разведовательный отряд отдела 1Ц 56 ТК.
Командир – Н. Г. Чавчавадзе. Переформирован в 567-й разведовательный эскадрон РОА 56-го танкового корпуса.
В составе 1-й дивизии РОА КОНР с конца 1944 г.
В 1945-47 годах действовал в составе УПА, прорвался в Австрию в 1947 г.
Русский боевой отряд (батальон) АГ-107.
Охранная рота АГ-107.
Состав: 90 человек.
Командиры — майор РККА Ключанский, капитан РККА Шат, старший лейтенант РККА Чернуцкий.
Разведовательная школа АГ-101.
Командиры — ротмистр Пиллуй, капитан РККА Письменный.
АГ — 114 «Дромадер» — армянская.
Командир — генерал-майор «Дро» — Кананян.
Курсы АГ-104.
Начальник — майор РККА Озеров.
Сформирован в конце 1941 г. майором РККА А. И. Риссом как батальон «Шелонь» Абвергруппы № 111. Передан в Вермахт как 667-й русский батальон.
Казачий батальон Абвергруппы № 218.
Курсы пропагандистов Восточного министерства в Вульхайде.
Начальник – полковник Антонов (начальник штаба ВВ КОНР).
Русский боевой отряд (батальон) АГ № 111, командир майор РККА Александр Рисс. В 1942 г. — 667-й батальон РОА Вермахта.

Официальное название части — Восточный егерский 667-й батальон «Шелонь». Был сформирован в феврале 1942 года на станции Дно, в верховьях Шелони. Состоял из шести рот по сотне человек в каждой. Командовал батальоном бывший капитан Красной Армии Александр Рисс. Отобранные на службу военнопленные и добровольцы отличались лютой жестокостью. Перечень документально установленных проведенных ими расстрелов едва поместился на восьми машинописных страницах. Выделяется массовая казнь не менее 253 жителей деревень Бычково и Починок на льду Полисти 19 декабря 1942 года.

Одним из первых добровольцев батальона «Шелонь» был Г. М. Гурвич. Еврей по национальности Григорий Моисеевич Гурвич изменил имя на Григория Матвеевича Гуревича. Отличался особой жестокостью: следствие установило его участие в расстреле не менее 25 человек.

Субъективная сторона предательства базируется на личностных характеристиках коллаборационистов. По упоминавшемуся карательному батальону «Шелонь» в разное время органами госбезопасности было разыскано и привлечено к уголовной ответственности более 100 человек. У всех у них была разная довоенная судьба, все они оказались в батальоне по разным обстоятельствам. Если говорить о командире отряда Александре Ивановиче Риссе, то по материалам розыскного дела может возникнуть вывод о его обиде на советскую власть. Немец по национальности и офицер Красной Армии, он был арестован в 1938 году по подозрению в принадлежности к немецким разведывательным органам, но освобожден из-под стражи за недоказанностью в 1940-м. Однако когда человек в начале войны направляется на фронт, где добровольно переходит на сторону врага, а затем методично занимается расстрелами и истязаниями исключительно мирных жителей, награждается двумя железными крестами, медалями и дослуживается до чина майора, то возникает большой вопрос в отношении такой своеобразной мести сталинскому режиму.
Или же другой каратель – Григорий Гурвич (он же Гуревич), еврей по национальности, сумел выдать себя за украинца – по свидетельствам очевидцев, был настолько жесток и непредсказуем, что своими поступками вызывал страх даже у сослуживцев.

Среди карателей было много и русских, даже жителей районов дислокации «Шелони».

Немного уже осталось новгородцев, которые помнят судебный процесс, проходивший в здании Новгородского драмтеатра в декабре 1947 года. Тогда на скамье подсудимых находилось девятнадцать военнослужащих немецко-фашистской армии. На том процессе шла речь и о 667-м карательном батальоне «Шелонь», в числе руководителей которого был изменник Родины, бывший капитан Советской Армии Александр Рисс. Василию Петровичу пришлось немало поработать, разыскивая участников злодеяний из батальона под его командованием.

667-й карательный батальон «Шелонь», действовавший в 1942 - 1943 гг. в южном Приильменье, уничтожил около 40 населенных пунктов. Каратели принимали непосредственное участие в расстреле мирных жителей деревень Бычково, Починок, Заходы, Петрово, Нивки, Пособляево, Пустошка.
Розыск карателей, начавшийся еще в годы Великой Отечественной войны, продолжался вплоть до начала 80-х годов. Последний судебный процесс прошел в 1982 г.

Ледовое побоище на Полисти

…Расправа над мирными жителями деревень Бычково и Починок Поддорского района была беспримерна по своей жестокости. Деревни были обстреляны из минометов, а затем каратели ворвались и стали кидать в людей гранаты. Оставшихся в живых детей, женщин и стариков они согнали на лед реки Полисть и почти в упор расстреливали из пулеметов. Тогда было убито 253 человека, а деревни сожжены дотла. Эти ублюдки даже не могли предположить, что кто-то мог остаться в живых, но некоторые все же выжили. Они ползли по окровавленному льду и уцелели, чтобы рассказать о том, что случилось в то страшное Крещение — 19 января 1942 года.

16 декабря 1942 г. в районе деревень Починок и Бычково между партизанами и карательным отрядом произошел бой, в результате которого было убито 17 немцев и полицейских.
19 декабря 1942 г. в эти деревни ворвался карательный отряд с двумя танками и одной бронемашиной. Населению было предложено в течение 30 минут приготовиться к выселению.
По приказу начальника карательного отряда всех людей около 300 человек согнали на реку Полисть и открыли по ним огонь из пулеметов, автоматов и минометов. Лед на реке проваливался от разрывов мин. Убитые и раненные тонули и их уносило под лед. Немцы не разрешили убирать и весной 1943 г. оставшиеся на льду трупы, их унесло в озеро Ильмень».
Тамара Павловна Иванова, 1924 г. рождения, уроженка деревни Починок Белебелковского (ныне Поддорского) района Ленинградской (ныне Новгородской) области 19 декабря 1942 г. была тяжело ранена карателями во время расстрела жителей деревень Бычково и Починок. Одиннадцать ее родственников были убиты. Ее рассказ о трагедии на реке Полисть в судебном заседании взволновал не только присутствующих в зале, но и состав суда. Простые, незамысловатые стихи, написанные свидетельницей Ивановой, показали весь трагизм ситуации, роль нацистских пособников в уничтожении мирного населения:

Мы шли на смерть и
Друг с другом прощались,
Мы друг за другом тихонько брели,
А дети ласково так улыбались,
И не знали, куда нас вели.
Нас вывели на речку, на лед,
Велели на месте строем стоять,
Наставил враг напротив нас пулемет
Стал свинцовым дождем поливать…

Т. П. Иванова выступала в качестве свидетеля по уголовным делам по обвинению Григория Гуревича (Гурвича), Николая Иванова, Константина Григорьева, Павла Бурова, Егора Тимофеева, Константина Захаревича. Ее личная трагедия в годы войны была позднее отражена в документальном фильме «Дело № 21».
26 ноября 1943 г. подразделение «Ягдкоманда-38», сформированное из гитлеровских пособников, провело карательную операцию против жителей деревень Доскино, Танина Гора и Торчиново Батецкого района Ленинградской области. Каратели напали на лесной лагерь мирных жителей, окружили его, а тех, кто пытался бежать, убивали. В общей сложности в урочище Пандрино каратели уничтожили более 150 человек.

Полковник КГБ в отставке Василий Михеев участвовал в расследовании уголовных дел по фактам предательства и расстрела медведских подпольщиков. Тридцать лет Василий Петрович занимался розыском бывших эсэсовцев, карателей, замаскировавшихся под чужими именами в разных концах света. Одного нашли в Западной Германии, другого - в Аргентине, третьего - в США… И все долгие годы работы в КГБ в его глазах стояла страшная картина из прошлого.
- Было это холодной осенью 43‑го. Фашистский прихвостень Васька Лихоманов скакал верхом на лошади и тащил за собой на верёвке мальчика лет пятнадцати: по кочкам, по грязи… Мы были в разведке и помочь ничем не могли, не имели права. Я уже тогда себе сказал: «Если не погибну до победы, всю жизнь положу, чтобы ни один гад не остался на нашей земле безнаказанным».

Он прошёл вместе с 4‑й танковой армией долгий фронтовой путь от Курской дуги до Праги и выжил. Награждённый многими боевыми орденами и медалями мотоциклист-разведчик 2‑й мотоциклетной роты после Великой Победы начал новую наступательную операцию по розыску и привлечению к ответственности всех государственных преступников, которые в годы войны уничтожили тысячи безвинных людей, сожгли сотни деревень на Новгородчине. Профессиональная память чекиста хранит все эпизоды его розыскной контрразведывательной работы. Он помнит не только имена и фамилии преступников, но и названия деревень, городов и районов, где они скрывались от возмездия, имена их родственников и даже их вымышленные имена.
- Розыск изменников Родины, - рассказывает Василий Петрович, - начался сразу после освобождения области, в 44‑м году. Только на территории нашего маленького региона была создана целая сеть карательных ягдкоманд и зондеркоманд, 667‑й батальон «Шелонь», волотовская полиция, отличавшаяся особыми зверствами, команды СС и СД, жандармерия и прочие формирования. Столько они успели истребить наших людей, что диву даёшься, как мы выжили.
Немного уже осталось новгородцев, которые помнят судебный процесс, проходивший в здании драмтеатра в декабре 1947 года. Тогда на скамье подсудимых находилось девятнадцать военнослужащих немецко-фашистской армии. На том процессе шла речь и о 667‑м карательном батальоне «Шелонь», в числе руководителей которого был изменник Родины, бывший капитан Советской Армии Александр Рисс. Василию Петровичу пришлось немало поработать, разыскивая участников злодеяний из батальона под его командованием.

Расправа над мирными жителями деревень Бычково и Починок Поддорского района была беспримерна по своей жестокости. Деревни были обстреляны из миномётов, а затем каратели ворвались и стали кидать в людей гранаты. Оставшихся в живых детей, женщин и стариков они согнали на лёд реки Полисть и почти в упор расстреливали из пулемётов. Тогда было убито 253 человека, а деревни сожжены дотла. Эти ублюдки даже не могли предположить, что кто-то мог остаться в живых, но некоторые всё же выжили. Они ползли по окровавленному льду и уцелели, чтобы рассказать о том, что случилось в то страшное Крещение - 19 января 1942 года.
- Расследовать это преступление приходилось с необыкновенной скрупулёзностью, - вспоминает Михеев. - Мы искали документы о 667‑м батальоне в наших архивах и даже в архивах за рубежом. Тщательно просмотрели 40 уголовных дел на ранее судимых карателей. Преступники старались держаться подальше от родных мест, а ещё дальше - от мест, где совершали массовые убийства. По тому делу мы допросили более ста человек, составляли карты-схемы мест расстрелов, проводили эксгумации и экспертизы. В ходе этого расследования я впервые убедился, насколько наглые, циничные это были люди, их и назвать-то так нельзя. Нашим сотрудникам едва удавалось сдерживаться от гнева и возмущения, когда преступники приезжали на допросы в военной форме с советскими орденами и медалями. Среди них был и Павел Алексашкин.

Бывший старший лейтенант Красной Армии Алексашкин сдался в плен уже в 1941 году. Он добровольно поступил на службу в карательный батальон «Шелонь». Был приближённым Рисса, получал от немцев награды. Затем был осуждён, но, отбыв минимальный срок, поселился в Сибири, а затем в ярославском городке Петушки. По данным нашей контрразведки, он был очевидцем многих расстрелов на нашей территории. В качестве свидетеля Алексашкин был вызван в Новгород.
- Мы были в шоке, - вспоминает Василий Петрович. - Подумал даже, что кого-то не того по ошибке вызвали на допрос. Перед нами предстал человек в военной форме, только без погон. На его мундир было прикручено несколько линий орденских планок, на другой стороне - значки с символикой Великой Отечественной войны. Мы глазами похлопали и стали уточнять… Нет, это тот самый каратель Алексашкин. Чтобы вытянуть из него показания, пришлось даже вывозить этого кадра на места расстрелов, иначе он от всего отказывался. А ещё больше ошеломил ответ ярославских коллег на наш запрос. Они сообщили, что Алексашкин, оказывается, числился участником войны, через военкоматы получал награды, посещал школы, училища и вузы, где рассказывал молодёжи о своих «героических» делах. Местная власть ему выдала льготную ссуду на строительство дома, обеспечила стройматериалами. Ему даже сделали индивидуальное уличное освещение. В общем, жил Паша в Петушках припеваючи. Только после нашего вмешательства его лишили всех наград и разъяснили жителям города, кто он есть такой на самом деле… И он такой был далеко не один.

Историческая справка:

667-й русский егерский ост-батальон «Шелонь»
(полевая почта — Feldpost — 33581А)

Место и время формирования:
в районе узловой ж/д станции Дно в деревнях Скугры и Нехотово (Новгородская область) в нескольких км от г. Дно осенью 1942 года.

Контингент:
местные жители-добровольцы и военнопленные из числа узников лагеря у дер. Скугры от 19-37 лет. Большинство из них ранее использовалось спецслужбами в карательных отрядах или осведомительной сети. Приносили присягу, получали униформу, ставились на все виды довольствия. Впоследствии б-н пополнялся мобилизациями местного населения, а также военнослужащими расформированных русских 310-го батальона полевой жандармерии, 410-го охранного батальона, антипартизанской роты штаба 16-й немецкой армии.

Структура:
штаб в дер. Кривицы Волотовского района Новогородской области. 6 рот, в каждой от 100 человек.

Регион действий:
Дновский, Волотовский, Дедовичский районы. С начала 1942 года постоянно в боях Серболово-Татинец-Озеро Полисто. Весной 1943 г. принимал участие в операции против партизан в тылу 16-й армии «Вырубка леса», позднее операции «Сев». Постоянные расстрелы местных жителей и партизан.

Дислокация:
1-й этап — юго-запад Ленинградской области. Штаб и 2 роты в деревнях Алексино и Нивки Дедовичского района, опорный пункт в дер Петрово Белебелкинского района.
В ноябре 1943 года переброшен в г. Скаген (Дания) на севере полуострова Ютландия, где охранял морское побережье в составе 714-го гренадерского полка РОА (его 3-й батальон). Зимой 1945 г. влит в один из полков 2-й дивизии ВС КОНР. Распущен в Чехословакии.

Вооружение:
винтовки, автоматы, гранаты, станковые и ручные пулеметы МГ, ротные и батальонные минометы (оружие советского и немецкого производств).

Опека:
Абвергрупа-310 при 16-й НА (Feldpost 14700), 753-й восточный полк (он же позднее ЦБФ «Findeisen»), Корюк-584 , отдел 1С 16 Армии.

Командование:
1. Рисс Александр Иванович (Alexander Riess), немец, 1904 года рождения, уроженец деревни Алты-Пармак Евпаторийского уезда Таврической губернии (позднее — село Панино Раздольненского района Крыма). Бывший капитан РККА, в 1938 г. был арестован по подозрению в принадлежности к германским разведорганам, 2 года провел в СИЗО, после чего был выпущен из-за недостатка улик. Был восстановлен в РККА, назначен командиром батальона 524-го стрелкового полка, формировавшегося в г. Березняки Пермской области. В июле 1941 года в первом бою командир батальона Рисс добровольно перешел на сторону немцев в бою под Идрицей (Псковская обл.). По его собственным словам, указал немцам на всех коммунистов среди пленных, захваченных в бою, после чего они были расстреляны.
С августа 1941 года на службе в Абвере на должности преподавателя в Абвергрупе-301 майора Гофмайера и АГ-111. Псевдонимы «Романов», он же «Харт» («Жесткий»). Занимался подготовкой и заброской агентуры с южного берега оз. Ильмень в тыл советских войск. Во время дислокации АГ-310 в дер. Мстонь лично расстреливал и истязал местных жителей Старорусского района, обвинив их в помощи разведчикам РККА.
По приказу руководства принял активное участие в формировании 667-го русского восточного батальона «Шелонь», именовавшегося по близтекущей реке. На первом этапе командовал 2-й ротой батальона, с апреля 1943 года возглавил батальон. На данной должности также неоднократно лично расстреливал граждан, заподозренных в связях с партизанами.
Награжден двумя Железными крестами, несколькими медалями. Майор («зондерфюрер») Вермахта.
Проходил в списке разыскиваемых государственных преступников под № 665. После окончания войны проживал в ФРГ, в городах Бад-Айблинг, Кройцбург и Розенхайм, участвовал в работе НТС. В 1949 г. выехал на ПМЖ в США, получил гражданство, жил в г. Кливленде штат Огайо под фамилией Riess.

2. Первый командир формировавшегося батальона немец майор Карл Шивек (Schiwek), ротами – 1-й капитан Майер (Meyer), 3-й — лейтенант Ферст (Foerst), 4-й лейтенант Цальдер (Zalder), 5-я – лейтенант Вальгер (Walger), 6-й – обер-лейтенант Коллит (Kollit), 2 я рота – зондерфюрер Рисс (Riess), адъютант командира батальона Даниэль, ординанс-офицер – лейтенант Шумахер, переводчики – зондерфюреры Шмидт и Лавендель. Спустя несколько месяцев в связи с успешной боевой адаптацией личного состава к службе в немецкой армии командиром 667-го батальона назначен Александр Рисс, капитан Майер в качестве советника, командиры рот – 1-й — Сидоренко, 2-й — Радченко (именно ему Рисс передал свою роту), 3-й — Кошелап, 4-й – Цальдер.

3. Командиры рот – Н. Кошелап – 1922 г.р., урож. Киевской области командир 3-й роты батальона, капитан, окончил школу РОА в Дабендорфе, после чего был назначен командиром 3-й роты 667-го ост-батальона; награжден немецкими медалями. Арестован, осужден на 25 лет, освобожден в 1960 г., проживал в г. Воркуте.
Командир разведгруппы (ягд-команды) батальона Константин Григорьев, сдался в плен в августе 1941 г., учился в разведшколах в Вяцати и Вихула, служил в карательном отряде обер-лейтенанта Шпицкого, после его разгрома партизанами в феврале 1942 г. один из первых добровольцев 667-го ост-батальона.
Участник ряда успешных антипартизанских операций, принимал участие в массовых казнях. После тяжелого ранения и излечения служил в АГ-203, готовился к заброске в советский тыл в районе оз. Балатон; по состоянию здоровья был демобилизован в конце 1944 года в звании фельдфебеля Вермахта с Железным крестом 2-го класса, медалями «За зимнюю кампанию на Востоке», «За храбрость» (дважды), Штурмовым знаком, знаком «За ранение». После окончания войны жил в ФРГ, был осужден германским судом за уголовное преступление (контрабанда), в ходе следствия информировал о том, что является советским гражданином и обратился с ходатайством о репатриации, выдал себя за жертву фашизма. Следуя с группой репатриантов, совершил несколько краж и был осужден советским судом. К первоначальному сроку, за аналогичные преступления был добавлен срок уже в местах лишения свободы. В 1956 году освобожден, прибыл в г. Ленинград, совершил очередное преступление. В ходе следствия Г. заинтересовался КГБ. 30 мая 1960 года на судебном процессе военный трибунал ЛО приговорил Г. к высшей мере наказания.

Заместитель командира батальона – Радченко Павел, он же Виктор Моисеенко, 1919 г. р., урож с. Грушевки Сребнянского района Черниговской области, украинец, бывший военнослужащий РККА. На первом этапе существования 667-го батальона командовал взводом 2-й роты. В марте 1944 года возглавил 2-ю роту. Одновременно являлся заместителем командира батальона (А. И. Рисса) и в его отсутствии исполнял обязанности командира батальона. В 1945 г. после выбытия Рисса из батальона назначен его командиром.
Летом 1943 г. рота Радченко сожгла деревню Ляды Уторгошского района НО. В 1945 г. Р. возглавил батальон, награжден ЖК и медалями, капитан Вермахта. После войны также проживал в Кливленде (США) под фамилией Виктор Моисеенко. Было заведено розыскное дело в УКГБ при СМ УССР по Черниговской области, но прекращено в связи с установлением фигуранта на жительстве за границей. Вел переписку с родственниками, контролируемую цензурой.

13.05.2015 3 131388

В некоторых исторических исследованиях утверждается, что на стороне Гитлера в период Второй мировой войны сражалось до 1 миллиона граждан СССР. Цифру эту вполне можно оспорить в сторону понижения, но очевидно, что в процентном отношении большую часть этих предателей составляли не бойцы власовской Русской Освободительной армии (РОА) или разного рода эсэсовских национальных легионов, а местные охранные подразделения, представителей которых называли полицаями .

ВСЛЕД ЗА ВЕРМАХТОМ

Они появлялись вслед за оккупантами. Солдаты вермахта, захватив тот или иной советский поселок, под горячую руку расстреливали всех не успевших спрятаться от незваных пришельцев: евреев, партийных и советских работников, членов семей командиров Красной армии.

Сделав свое гнусное дело, солдаты в серых мундирах отправлялись дальше на восток. А поддерживать «новый порядок» на оккупированной территории оставались вспомогательные части и немецкая военная полиция. Естественно, немцы не знали местных реалий и плохо ориентировались в происходящем на контролируемой ими территории.

Белорусские полицаи

Для того чтобы успешно выполнять возложенные на них обязанности, оккупантам требовались помощники из местного населения. И таковые нашлись. Немецкая администрация на захваченных территориях начала формировать так называемую «Вспомогательную полицию».

Что же представляла собой эта структура?

Итак, Вспомогательная полиция (Hilfspolizei) создавалась немецкой оккупационной администрацией на оккупированных территориях из лиц, считавшихся сторонниками новой власти. Соответствующие подразделения не являлись самостоятельными и подчинялись немецким полицейским управлениям. Местные администрации (городские и сельские управы) занимались лишь чисто административной работой, связанной с функционированием отрядов полицаев - их формированием, выплатой жалованья, доведением до их сведения распоряжений немецкой власти и т. п.

Термин «вспомогательная» подчеркивал несамостоятельность полиции по отношению к немцам. Не имелось даже единообразного названия - помимо Hilfspolizei, использовались и такие, как «местная милиция», «охранная полиция», «служба порядка», «самозащита».

Унифицированное обмундирование для членов вспомогательной полиции не предусматривалось. Как правило, полицаи носили повязки с надписью Polizei, форма же их была произвольной (например, они могли носить советскую военную форму со снятыми знаками различия).

Полиция, набранная из граждан СССР, составляла без малого около 30% от всех местных коллаборационистов. Полицаи были одними из самых презираемых нашим народом типом коллаборационистов. И на это имелись достаточно веские причины...

В феврале 1943 года численность полицаев на территории, оккупированной немцами, достигла примерно 70 тысяч человек.

ТИПАЖИ ПРЕДАТЕЛЕЙ

Из кого чаще всего формировалась эта «вспомогательная полиция»? В нее шли представители, условно говоря, пяти разных по своим целям и взглядам категорий населения.

Первая - это так называемые «идейные» противники советской власти. Среди них преобладали бывшие белогвардейцы и уголовники, осужденные по так называемым политическим статьям тогдашнего УК. Приход немцев они воспринимали, как возможность отомстить «комиссарам и большевикам» за прошлые обиды.

Украинские и прибалтийские националисты к тому же получили возможность вдоволь поубивать «клятых москалей и жидов».

Вторая категория - это те, кто при любом политическом режиме старается остаться на плаву, получить власть и возможность вдоволь пограбить и поиздеваться над своими же соотечественниками. Нередко и представители первой категории не отрицали, что подались в полицаи для того, чтобы совместить мотив мести с возможностью набить карманы чужим добром.

Вот, например, фрагмент из показаний полицая Огрызкина, данных им представителям советских карательных органов в 1944 году в Бобруйске:

«На сотрудничество с немцами я пошел потому, что считал себя обиженным советской властью. До революции у моей семьи было много имущества и мастерская, которая приносила неплохой доход. <...> Я думал, что немцы как культурная европейская нация, хотят освободить Россию от большевизма и вернуть старые порядки. Поэтому принял предложение вступить в полицию.

<...> В полиции были наиболее высокие оклады и хороший паек, кроме того, была возможность использовать свое служебное положение для личного обогащения...»

В качестве иллюстрации приведем еще один документ - фрагмент показаний полицая Грунского во время суда над изменниками Родины в Смоленске (осень 1944 года).

«...Добровольно согласившись сотрудничать с немцами, я просто хотел выжить. Каждый день в лагере умирало по пятьдесят - сто человек. Стать добровольным помощником было единственным способом выжить. Тех, кто выразил желание сотрудничать, сразу же отделяли от общей массы военнопленных. Начинали нормально кормить и переодевали в свежую советскую форму, но с немецкими нашивками и обязательной повязкой на плече...»

Надо сказать, что сами полицаи прекрасно понимали, что жизнь их зависит от положения на фронте, и старались пользоваться любой возможностью, для того чтобы вволю выпить, закусить, потискать местных вдовушек и пограбить.

Во время одного из застолий заместитель начальника полиции Сапычской волости Погарского района Брянской области Иван Раскин произнес тост, от которого, по свидетельству очевидцев этой попойки, у присутствующих полезли на лоб глаза от удивления: «Мы знаем, что нас народ ненавидит, что он ждет прихода Красной армии. Так давайте спешить жить, пейте, гуляйте, наслаждайтесь жизнью сегодня, так как завтра все равно нам поотрывают головы».

«ВЕРНЫЙ, ХРАБРЫЙ, ПОСЛУШНЫЙ»

Среди полицаев существовала и особая группа тех, кого особенно люто ненавидели жители оккупированных советских территорий. Речь идет о сотрудниках так называемых охранных батальонов. Вот у них-то руки были по локоть в крови! На счету карателей из этих батальонов сотни тысяч загубленных человеческих жизней.

Для справки следует пояснить, что особыми подразделениями полиции являлись так называемые шуцманшафты (нем. Schutzmann-schaft - охранная команда, сокр. Schuma) - карательные батальоны, действовавшие под командованием немцев и вместе с другими немецкими частями. Члены шуцман-шафтов носили немецкую военную форму, но с особыми знаками различия: на головном уборе свастика в лавровом венке, на левом рукаве свастика в лавровом венке с девизом по-немецки «Тгеи Tapfer Gehorsam» - «Верный, храбрый, послушный».

Полицаи за работой палачей

Каждый батальон по штату должен был иметь пятьсот человек, включая девятерых немцев. В общей сложности, было сформировано одиннадцать белорусских батальонов Schuma, один артдивизион, один кавалерийский хкадрон Schuma. На конец февраля 1944 года в этих частях находилось 2167 человек.

Украинских батальонов полиции Schuma было создано больше: пятьдесят два в Киеве, двенадцать на территории Западной Украины и два в Черниговской области, общей численностью 35 тысяч человек. Русских батальонов создано не было вовсе, хотя русские предатели служили в батальонах Schuma других национальностей.

Чем же занимались полицаи из карательных отрядов? А тем же, чем обычно занимаются все палачи, - убийствами, убийствами и еще раз убийствами. Причем убивали полицаи всех подряд, невзирая на пол и возраст.

Вот типичный пример. В Белой Церкви неподалеку от Киева орудовала «зондеркоманда 4-а» штандартенфюрера СС Пауля Бломбеля. Рвы были заполнены евреями - мертвыми мужчинами и женщинами, но только с 14 лет, детей не убивали. Наконец, достреляв последних взрослых, после препирательств сотрудники зондеркоманды уничтожили всех, кому было больше семи лет.

В живых осталось только около 90 малолетних детей в возрасте от нескольких месяцев до пяти, шести или семи лет. Таких маленьких детей даже немецкие видавшие виды палачи не могли уничтожить... И вовсе не из жалости - они просто боялись нервного срыва и последующих психических расстройств. Тогда было решено: пусть еврейских детишек уничтожат немецкие холуи - местные украинские полицаи.

Из воспоминаний очевидца, немца из этой украинской Schuma:

«Солдаты вермахта уже выкопали могилу. Детей везли туда на тракторе. Техническая сторона дела меня не касалась. Украинцы стояли вокруг и дрожали. Детей выгрузили с трактора. Их поставили на край могилы - когда украинцы начали в них стрелять, дети падали туда. Раненые тоже падали в могилу. Это зрелище я не забуду до конца жизни. Оно все время у меня перед глазами. Особенно запомнилась мне маленькая белокурая девочка, взявшая меня за руку. Потом ее тоже застрелили».

ДУШЕГУБЫ НА «ГАСТРОЛЯХ»

Впрочем, каратели из украинских карательных батальонов «отличились» и на выезде. Мало кто знает, что печально известную белорусскую деревню Хатынь уничтожили со всеми ее жителями не немцы, а украинские полицаи из 118-го полицейского батальона.

Создана эта карательная часть была в июне 1942 года в Киеве из числа бывших членов Киевского и Буковинского куреней Организации украинских националистов (ОУН). Практически весь ее личный состав оказался укомплектован бывшими командирами или рядовыми Красной армии, попавшими в плен в первые месяцы войны.

Еще до зачисления в ряды батальона все его будущие бойцы согласились служить фашистам и пройти военную подготовку на территории Германии. Начальником штаба батальона был назначен Васюра, который практически единолично руководил частью во всех карательных операциях.

После завершения формирования 118-й полицейский батальон сначала «отличился» в глазах оккупантов, принимая активное участие в массовых расстрелах в Киеве, в печально известном Бабьем Яру.

Григорий Васюра - палач Хатыни (фото сделано незадолго перед расстрелом по приговору суда)

22 марта 1943 года 118-й батальон охранной полиции вошел в деревню Хатынь и окружил ее. Все население деревни от мала до велика - стариков, женщин, детей - выгнали из домов и загнали в колхозный сарай.

Прикладами автоматов поднимали с постели больных, стариков, не щадили женщин с маленькими и грудными детьми.

Когда всех людей собрали в сарае, каратели заперли двери, обложили сарай соломой, облили бензином и подожгли. Деревянный сарай быстро загорелся. Под напором десятков человеческих тел не выдержали и рухнули двери.

В горящей одежде, охваченные ужасом, задыхаясь, люди бросились бежать, но тех, кто вырывался из пламени, расстреливали из пулеметов. В огне сгорели 149 жителей деревни, из них 75 детей младше шестнадцати лет. Сама деревня оказалась полностью уничтожена.

Начальником штаба 118-го батальона охранной полиции был Григорий Васюра, который единолично руководил батальоном и его действиями.

Интересна дальнейшая судьба хатынского палача. Когда 118-й батальон был разгромлен, Васюра продолжил службу в 14-й гренадерской дивизии СС «Галичина», а уже в самом конце войны -в 76-м пехотном полку, который был разбит во Франции. После войны в фильтрационном лагере ему удалось замести свои следы.

Только в 1952 году за сотрудничество с фашистами во время войны трибунал Киевского военного округа приговорил Васюру к 25 годам лишения свободы. В то время о его карательной деятельности ничего еще не было известно.

17 сентября 1955 года Президиум Верховного Совета СССР принял указ «Про амнистию советских граждан, которые сотрудничали с оккупантами во время войны 1941,-1945 годов», и Васюра вышел на свободу. Вернулся он к себе на родную Черкасчину. Сотрудники КГБ все-таки нашли и снова арестовали преступника.

К тому времени он был уже ни много ни мало заместителем директора одного из больших совхозов под Киевом. Васюра очень любил выступать перед пионерами, представляясь как ветеран Великой Отечественной войны, фронтовик-связист. Он даже считался почетным курсантом в одном из военных училищ Киева.

С ноября по декабрь 1986 года в Минске проходил судебный процесс над Григорием Васюрой. Четырнадцать томов дела N9 104 отразили множество конкретных фактов кровавой деятельности нацистского карателя. Решением военного трибунала Белорусского военного округа Васюра был признан виновным во всех инкриминируемых ему преступлениях и приговорен к тогдашней высшей мере наказания - расстрелу.

Во время суда было установлено, что им лично было уничтожено более 360 мирных женщин, стариков, детей. Палач обратился с прошением о помиловании, где, в частности, писал: «Прошу дать возможность мне, больному старику, дожить жизнь со своей семьей на свободе».

В конце 1986 года приговор был приведен в исполнение.

ИСКУПИВШИЕ

После поражения немцев под Сталинградом многие из тех, кто «верно и послушно» служил оккупантам, начали задумываться о своем будущем. Начался обратный процесс: не запятнавшие себя массовыми убийствами полицаи стали уходить в партизанские отряды, прихватив с собой табельное оружие. По данным советских историков, в центральной части СССР партизанские отряды к моменту освобождения состояли в среднем на одну пятую из полицаев-перебежчиков.

Вот что было написано в отчете Ленинградского штаба партизанского движения:

«В сентябре 1943 года агентурные работники и разведчики разложили более десяти вражеских гарнизонов, обеспечили переход к партизанам до тысячи человек... Разведчики и агентурные работники 1 -й партизанской бригады в ноябре 1943 года разложили шесть вражеских гарнизонов в населенных пунктах Баторы, Локоть, Терентино, Полово и направили из них в партизанскую бригаду более восьмисот человек».

Имели место и случаи массовых переходов целых отрядов лиц, сотрудничавших с нацистами, на сторону партизан.

16 августа 1943 года командир «Дружины № 1», бывший подполковник Красной армии Гиль-Родионов , и 2200 находившихся под его началом бойцов, расстреляв предварительно всех немцев и особо антисоветски настроенных командиров, двинулась к партизанам.

Из бывших «дружинников» была сформирована «1-я Антифашисткая партизанская бригада», а ее командир получил звание полковника и был награжден орденом Красной Звезды. Бригада позднее отличилась в боях с немцами.

Сам же Гиль-Родионов погиб 14 мая 1944 года с оружием в руках у белорусского поселка Ушачи, прикрывая прорыв блокированного немцами партизанского отряда. При этом его бригада понесла большие потери - из 1413 бойцов погибли 1026 человек.

Ну а когда пришла Красная армия, то для полицаев настало время ответить за все. Многие из них были расстреляны сразу же после освобождения. Народный суд часто бывал скор, но справедлив. Успевших сбежать карателей и палачей долго еще разыскивали компетентные органы.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА. ЭКС-КАРАТЕЛЬНИЦА-ВЕТЕРАН

Интересна и необычна судьба женщины-карательницы, известной как Тонька-пулеметчица.

Антонина Макаровна Макарова , москвичка, служила в 1942-1943 годах у известного нацистского пособника Бронислава Каминского, ставшего впоследствии бригадефюрером СС (генерал-майором). Макарова исполняла обязанности палача в контролируемом Брониславом Каминским «Локотском округе самоуправления». Убивать свои жертвы она предпочитала из пулемета.

«Все приговоренные к смерти были для меня одинаковые. Менялось только их количество. Обычно мне приказывали расстрелять группу из 27 человек - столько партизан вмещала в себя камера. Я расстреливала примерно в 500 метрах от тюрьмы у какой-то ямы.

Арестованных ставили цепочкой лицом к яме. На место расстрела кто-то из мужчин выкатывал мой пулемет. По команде начальства я становилась на колени и стреляла по людям до тех пор, пока замертво не падали все...» - рассказывала она потом на допросах.

«Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдешь ближе, а кое-кто еще дергается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. Иногда у нескольких заключенных на груди был подвешен кусок фанеры с надписью «партизан». Некоторые перед смертью что-то пели. После казней я чистила пулемет в караульном помещении или во дворе. Патронов было в достатке...»

Часто ей приходилось расстреливать людей целыми семьями, включая детей.

После войны она благополучно прожила еще тридцать три года, вышла замуж, стала ветераном труда и почетной гражданкой своего городка Лепель в Витебской области Белоруссии. Муж у нее тоже являлся участником войны, был награжден орденами и медалями. Две взрослые дочери гордились своей мамой.

Ее часто приглашали в школы рассказывать детям о своем героическом прошлом фронтовой медсестры. Тем не менее Макарову все это время искало советское правосудие. И лишь спустя много лет случайность позволила следователям напасть на ее след. Она призналась в своих преступлениях. В 1978 году в возрасте пятидесяти пяти лет Тоньку-пулеметчицу расстреляли по приговору суда.

Олег СЕМЕНОВ, журналист (Санкт-Петербург), газета "Совершенно секретно"

Тысячи военных преступников, коллаборационистов, сотрудничавших с немцами во время войны, после её окончания не смогли избежать наказания. Советские спецслужбы делали всё возможное, чтобы никто из них не избежал заслуженного наказания.

Очень гуманный суд

Тезис о том, что за каждое преступление бывает наказание, в ходе процессов над нацистскими преступниками был опровергнут самым циничным образом. По протоколам Нюрнбергского суда, 16 из 30 высших руководителей СС и полиции Третьего рейха не только сохранили жизни, но и остались на свободе.

Из 53 тыс. эсэсовцев, которые были исполнителями приказа об истреблении «неполноценных народов» и входили в состав «эйнзатцгрупп», к уголовной ответственности было привлечено только около 600 человек.

Список обвиняемых на главном Нюрнбергском процессе состоял всего из 24 человек, это была верхушка нацистских органов. На Малых Нюнбергских процессах было 185 обвиняемых. Куда делись остальные?

В основной своей массе - бежали по так называемым . Главным пристанищем нацистам служила Южная Америка.

В тюрьме для нацистских преступников в городе Ландсберге к 1951 году оставалось всего 142 заключенных, в феврале того же года верховный комиссар США Джон Мак-Клой помиловал одновременно 92 заключенного.

Двойные стандарты

Судили за военные преступления и советские суды. Разбирались в том числе дела палачей из концентрационного лагеря Заксенхаузен. В СССР были приговорены к длительным срокам заключения главный врач лагеря Гейнц Баумкеттер, повинный в смертях огромного количества узников; Густав Зорге, известный как «железный Густав» участвовал в расстреле тысячи заключенных; охранник лагеря Вильгельм Шубер лично расстрелял 636 советских граждан, 33 польских и 30 немецких, также участвовал в казнях 13 000 военнопленных.

В числе других военных преступников вышеперечисленные «люди» были переданы властям ФРГ для отбывания заключения. Однако в федеративной республике все трое недолго оставались за решеткой. Их отпустили, причем каждому было выдано пособие в размере 6 тыс. марок, а «доктор-смерть» Гейнц Баумкеттер даже получил место во одной из немецких больниц.

Во время войны

Военных преступников, тех, кто сотрудничал с немцами и был виновен в уничтожении мирных граждан и советских военнопленных советские органы госбезопасности и СМЕРШ начали разыскивать ещё во время войны. Начиная с декабрьского контранаступления под Москвой, на освобожденные от оккупации террритории прибывали оперативные группы НКВД.

Они собирали сведения о лицах, сотрудничавших с оккупационными властями, допрашивали сотни свидетелей преступлений. Большинство переживших оккупацию охотно шло на контакт с НКВД и ЧГК, выказывая лояльность советской власти.
В военное время суды над военными преступниками проводились военными трибуналами действующих армий.

«Травниковцы»

В конце июля 1944 года в руки СМЕРШа попали документы из освобождённого Майданека и учебного лагеря СС, который размещался в местечке Травники в 40 км от Люблина. Здесь готовили вахманов - охранников концлагерей и лагерей смерти.

В руках СМЕРШовцев оказалась картотека с пятью тысячами фамилий тех, кто проходил обучение в этом лагере. В основном это были бывшие советские военнопленные, которые подписали обязательство служить в СС. СМЕРШ начал поиск «травниковцев», после войны поиски продолжил МГБ и КГБ.

Следственные органы отыскивали «травниковцев» больше 40 лет, первые процессы по их делам датируются августом 1944 года, последние процессы прошли в 1987 году. Официально в исторической литературе зафиксировано не меньше 140 процессов по делу «травниковцев», хотя Аарон Шнеер, израильский историк, вплотную занимавшийся этой проблемой, полагает, что их было намного больше.

Как искали?

Все репатрианты, вернувшиеся в СССР, проходили через сложную систему фильтрации. Это была необходимая мера: среди оказавшихся в фильтрационных лагерях были и бывшие каратели, и сообщники нацистов, и власовцы, и те же «травниковцы».

Сразу после войны на основании трофейных документов, актов ЧГК и свидетельств очевидцев органами госбезопасности СССР были составлены списки нацистских пособников, подлежащих розыску. В них входили десятки тысяч фамилий, кличек, имён.

Для первоначального отсева и последующего поиска военных преступников в Советском Союзе была создана сложная, но эффективная система. Работа велась серьёзная и планомерная, создавались розыскные книги, разрабатывалась стратегия, тактика и приемы розыска. Оперативные работники просеивали массу информации, проверяя даже слухи и те сведения, которые прямо не относились к делу.

Следственные органы искали и находили военных преступников по всему Советскому Союзу. Спецслужбы вели работу среди бывших остарбайтеров, среди жителей оккупированных территорий. Так были выявлены тысячи военных преступников, соратников фашистов.

Тонька пулемётчица

Показательна, но при этом уникальна судьба Антонины Макаровой, которая за свои «заслуги» получила прозвище «Тонька пулемётчица». В годы войны она сотрудничала с фашистами в Локотской республике и расстреляла больше полутора тысяч пленных советских солдат и партизан.

Уроженка Московской области Тоня Макарова в 1941 году сама пошла на фронт санитаркой, попала в Вяземский котел, затем была арестована фашистами в поселке Локоть Брянской области.

Село Локоть было «столицей» так называемой . В Брянских лесах было много партизан, которых фашистам и их соратникам удавалось регулярно ловить. Чтобы расстрелы были как можно более показательными, Макаровой дали пулемет «Максим» и даже назначили зарплату - 30 марок за каждый расстрел.

Незадолго до того как Локоть был освобожден Красной армией Тоньку-пулеметчицу отправили в концлагерь, что ей помогло - она подделала документы и выдала себя за медсестру. После освобождения - устроилась в госпиталь и вышла замуж за раненого солдата Виктора Гинзбурга. После Победы семья молодоженов уехала в Белоруссию. Антонина в Лепеле устроилась работать на швейную фабрику, вела примерный образ жизни.

На её следы сотрудники КГБ вышли только через 30 лет. Помогла случайность. На площади Брянска мужчина накинулся с кулаками на некоего Николая Иванина, узнав в нем начальника локотской тюрьмы. От Иванина и началась расплетаться ниточка к Тоньке-пулеёетчице. Иванин вспомнил фамилию и то, что Макарова была москвичкой.

Поиски Макровой шли интенсивно, сначала заподозрили другую женщину, но свидетели её не опознали. Помогла опять случайность. Брат «пулемётчицы», заполняя анкету для выезда за границу, указал фамилию сестры по мужу. Уже после того как следственные органы обнаружили Макарову, её «вели» несколько недель, провели несколько очных ставок для точного установления личности.

20 ноября 1978 года 59-летнюю Тоньку-пулеметчицу приговорили к высшей мере наказания. На суде она оставалась спокойной и была уверена, что её оправдают или сократят срок. К своей деятельности в Локте она относилась как к работе и утверждала, что совесть её не мучает.

В СССР дело Антонины Макаровой стало последним крупным делом об изменниках Родине в годы Второй мировой войны и единственным, в котором фигурировала женщина-каратель.